Расположена Хайфа очень красиво - на многих ярусах огромного утеса, подступившего к самому Средиземному морю, полукилометровой горы Кармель. На самом деле, там не одна гора, а целый отрог в 25 км, целая цепь тесно стоящих гор. И у каждой - своя библейская история. Гора Кармель известна не только своей библейской историей, но и тем, что, много позже, на этой горе был (есть и сейчас) христианский монастырь Ордена кармелитов (и кармелиток), знаменитого, среди прочего, своими виноградниками и винами. Еще позже Орден со своей виноградной лозой расплодился по всему миру. И даже в Калифорнии есть свой Кармель и свои отличные кармельские вина.

Красота - красотой, а удобства - удобствами. Не спеша, глазея по сторонам, за час мы докатили от Кесарии до Хайфы. И вдвое больше времени потратили, блуждая по Хайфе в поисках нужного нам адреса. Карта у нас, разумеется, была. Но проку от нее было мало - никак не привязать то, что видишь на карте, к реальности - все названия улиц написаны на иврите, "крючочками". Английские названия, если и есть, написаны так мелко, что прочитать их из машины никак невозможно. Остановить машину, подойти и поглядеть - тоже нельзя, так как улицы довольно узкие с очень интенсивным и быстрым движением. А главное, нет мест для стоянки. Чтобы поставить машину, заезжаешь на тротуар. Поэтому на карту мы плюнули и стали спрашивать у аборигенов. Каждый второй израильтянин, худо-бедно, говорит по-английски. Объясниться можно. Иногда выручал идиш - Дина понимает. Выглядело это так. Выбираем какое-нибудь место, где можно остановиться, и есть у кого спросить. Подходим, спрашиваем. Израильтяне, в большинстве своем, очень приветливы и доброжелательны и, когда к ним обращаешься, искренне и охотно стараются помочь. Но... пока мы общаемся с первым, обязательно подходит второй. Узнав, в чем дело, он немедленно указывает в прямо противоположную сторону. Подходит третий и указывает новое направление. Начинается оживленнейшая дискуссия. Про нас забывают. Мы садимся в машину и уезжаем, видя, что толпа позади растет, а дискуссия грозит принять непарламентские формы...

Там же я впервые столкнулся с такой ситуацией. Ты - на какой-то улице. Тебе нужна соседняя, параллельная твоей. Она - в 50 метрах. Ты ее видишь. Но она на другом уровне, выше. Пройти на нее можно прямо здесь. Но на машине надо объехать чуть не полгорода, чтобы выйти на правильный уровень. Выбравшись, ты обнаруживаешь, что промахнулся, и что тебе нужно на один уровень ниже. Уже плохо соображая, где верх, где низ, где север, где юг, где право и где лево, ты начинаешь все сначала.
 

Есть в Хайфе районы дорогих вилл и коттеджей, есть и трущобистые места, но обычный нормальный человек живет в построенных в большом количестве за последние 10-15 лет многоэтажных крупноблочных домах - обычные новостройки, знакомые по Ленинграду, Москве, Риму, Парижу - их можно увидеть в любом крупном индустриальном городе. Чуть получше, чуть похуже - снаружи они, в общем вез-де примерно одинаковы. В отличие от многих других мест, в Хайфе эту картину очень украшает и разнообразит многоярусное расположение города, чрезвычайно живописный ландшафт, скалы, купы деревьев. Ну и, конечно, Средиземное море и Хайфский залив. И огромное синее небо.

В одном из таких районов новостроек мы и нашли в конце концов Дининых родных - сводного брата Сеню и его семью.

Сеня с семьей приехал в Израиль в 74-м году, то есть, мы не видели их 12 лет, хотя и переписывались, и перезванивались.

Я знал Сеню еще в Ленинграде. Это был один из немногих известных мне людей, кто задолго до отъезда был одержим идеей Израиля, считал, что евреям следует жить в своей стране. И уехал он не за мат. благами, не за "красивой жизнью" (что встречаешь, увы, чаще всего), не от официального/неофициального советского антисемитизма что встречаешь реже), не из личных или профессиональных амбиции (что - еще реже), и не по политическим и идеологическим несогласиям (что, на самом деле, встречаешь уже совсем редко), а потому, что был евреем, хотел им быть, гордился своим еврейством и хотел жить в своей еврейской стране, в Израиле. Как, скажем, испанец хотел бы жить в Испании.

Еще задолго до отъезда он хорошо знал историю еврейства, иудаизм, Библию, Талмуд, еврейскую культуру, учил иврит. Я познакомился с ним много лет назад. Он находился в той стадии, когда все эти знания, переполнявшие его, выплескивались на любого слушателя. Я же в тот период был занят выяснением своих собственных взаимоотношений с окружавшей меня советской действительностью, и проблемы еврейства были, увы, не во главе списка. (Я всегда относился очень спокойно к любым национальным проблемам, но всегда с подозрением - к любому национализму, к немецкому ли, русскому ли, еврейскому или украинскому, и всегда с протестом - к его крайним формам. Сам себе объясняю это тем, что вырос я в необычной семье: мать - русская, отец - из обрусевших немцев, много поколений живших в России, отчим - еврей. И воспитан я был в сознании, что дело не в национальности, а был бы человек хороший... Считаю так и сейчас. С другой стороны, я не могу сказать, что проблемы евреев и проблемы Израиля вовсе мне безразличны. Ну, хотя бы потому, что моя жена - еврейка. Но дело не только и не столько в этом. Другие причины своего небезразличного отношения я объясню позже.) Так что я был не очень внимательным слушателем. Однако я хорошо помню, что был впечатлен цельностью, одержимостью и, своего рода, мессианством Сени.

Уезжал он в 50 лет, пройдя все, очень модные тогда, этапы отъезда - собрания, обличения, обвинения в предательстве и прочие милые советские забавы. (Если рассказать об этом американцу, тот просто не поймет, о чем речь - как и кого это может касаться, если человек решил куда-то уехать? Человек же - не собственность государства! - говорит наивный американец. Что ему на это скажешь?)

Прощаясь с нами, Сеня сказал: "Помяните мое слово, вы все отсюда уедете. И я вам пришлю вызов...". Мы находились тогда в совершенно иной стадии и посмеялись - что это ты, братец, несешь такое... Но он оказался прав - через несколько лет мы уехали, и именно по его вызову. За что мы лично ему очень и очень признательны и благодарны.

Сейчас, 12 лет спустя, нам было очень интересно снова увидеть его и пообщаться, так сказать, лично.

И все три дня, проведенные с Сеней и его семьей, мы говорили, говорили, говорили... Много расспрашивали друг друга, много рассказывали друг другу. И нам это было очень интересно и полезно. Тем более, что в дом приходили и разные другие люди.
 

Три дня в Хайфе мы провели не только в общениях и дискуссиях с выходцами из Союза, но и много где успели побывать, много чего увидели. И в Хайфе, и вокруг.

Пользующийся авторитетом во всем мире Технион. Построенный по проекту Неймейера Хайфский Университет. Очень красиво расположенный в "Персидских садах" Бахайский Храм, мировой центр религии Бахаи, считающей, что Бог - един, что существование различных религий неоправданно, что Моисей, Иисус, Будда и Магомет были посланцами одного и того же Бога, в разное время и в разных местах учившими людей, по сути, одному и тому же; а как люди восприняли и истолковали эти учения - это уже их дело. Поселок художников Эйн-Ход. Друзские деревни.

Выезжали и подальше - маленькие городки Акра (Акко), Нагария.

 

Бродя по узеньким улочкам арабской части Акко, забрели в места, не предназначенные для туристского любопытства - с таким удивлением и настороженностью смотрели на нас жители - что это, мол, вы тут делаете? Вас здесь не положено!.. Очень-очень старые двух-трех-этажные каменные глинобитные домишки, даже не домишки, в привычном понимании, не отдельные постройки, а один большой, как муравейник, комплекс, нет, не квартир - нор, переходов, каких-то лазов, антресолей, лестниц, ниш - как какая-то очень старая коммунальная квартира, увиденная в сюрреалистическом бреду. Грязь. Мрак. Чувствуешь себя очень неуютно, хочется скорее выбраться, как из кошмара, обратно к свету, солнцу, синему небу, но не знаешь - как. И заглядываешь во все эти норы и проходы, а оттуда, из темноты, действительно, как из звериных нор - чьи-то глаза. Жуть!
 

Не торопясь, идем по арабскому базару. Такие же узкие улочки, но по обе стороны - овощные, мясные, фруктовые, рыбные лотки и развалы вперемешку с лотками и развала-ми обуви, тряпья, дешевых украшений, керамики. Гвалт как... на арабском базаре. Мягко выражаясь, не очень чисто. Мухи. Но - экзотика!.. От нее, правда, быстро дуреешь, от этой экзотики.

Идем, значит, мы по базару. Отмечаю про себя сидящего у лотка с каким-то тряпьем здоровенного рыжего дядьку в майке, полностью, как мхом, заросшего рыжими волосами - не типично арабское, в общем, обличие. Проходим мимо. Нас сразу же окликают - что-то вроде "Хей!". Останавливаемся. Рыжий дядька машет рукой, подзывает. Подходим. Дядька явно в глубоком миноре, прямо истекает унынием.

- Хибру?

Отрицаем.

- Инглиш?

Признаемся. Однако с инглишем, похоже, у самого дядьки проблемы, потому что допрос продолжается:

- Шпрехен зи дойч?

Отрицаем. И тогда, прямо с болью в голосе, почти выкрикивает:

- Ну, может, вы хоть по-русски говорите?!!

В смятении признаемся.

- Откуда?

- Хьюстон, Техас.

- А из Союза откуда?

- Из Ленинграда.

- Сколько лет?

- Восемь. (Вполне тюремный диалог).

Оценивающе окидывая нас взглядом, с сильным и очень знакомым акцентом:

- Конечно, оба - с высшим образованием?

Признаемся.

- Ну и как вам там, в Техасе?

Говорим, что хорошо, довольны, но много приходится работать. Дядька замешкался со следующим вопросом, и я перехватываю инициативу:

- А вы откуда?

- Сухуми... (Конечно же, акцент грузинский!)

- Сколько лет?

- Десять.

- Ну и как?

Сразу занервничав, с еще усилившимся грузинским акцентом и грузинской же жестикуляцией:

- Кошмар! Я вам скажу - это же фашисты! Фашистское государство!

- Кто? - не поняли мы.

- Израиль, конечно! Бандиты! Фашисты! Хуже фашистов! Жить не дают! Ничего делать не дают!.. (Пауза). Какие я в Союзе дела делал!.. Я экспедитором работал. Сидел, конечно. Но - по справедливости! Какие дела делал! А здесь - дышать не дают! Жить не дают!!!

Из расспросов выяснилось, что зовут Яшей, 39 лет, женат, трое сыновей, одного привезли, двое здесь родились. Сыновья родителей не почитают и не слушают - это у грузина-то! Хоть и еврея.

- Так уехали бы, если не нравится.

- Так дети и слышать не хотят... Они - израильтяне. А без детей, я - что... - и он безнадежно махнул рукой и весь как-то поник. И видно было, что рыжему грузинскому еврею Яше действительно очень плохо...

Мы распрощались, пожелав друг другу всего хорошего. Отойдя, я все-таки очень порадовался за Израиль. Советский Союз не мог заломать грузинского еврея Яшу. А Израиль заломал!...
 

Прекрасный средиземноморский пляж в маленьком, как бы курортном (вроде Сестрорецка) городке Нагария, на самом севере Израиля, почти на границе с Ливаном. Рабочий день. Народу на пляже немного. Сразу бросается в глаза большая группа взрослых с детьми 10-12 лет. Взрослых, мужчин и женщин, человек 12. Детей - по крайней мере, вдвое больше. Как мы поняли, местные кибуцники (колхозники, стало быть) вывезли своих школьников на пляж.

Каждый второй взрослый - с автоматом.

Тот же пляж. Чуть в стороне, на дюне, армейский патрульный джип с мощным пулеметом на радиаторе (я поставил свою машину под дюной, чтобы рассмотреть и сфотографировать). Трое ребят в армейских комбинезонах в бинокли рассматривают прибой. Все очень просто - арабы (внешние) подходят на резиновых лодках и из автоматов или гранатами - по пляжу. Или берут заложников, требуя освободить других таких же арабских молодцов, уже сидящих в израильской тюрьме. Такие у них, у арабов, развлечения.

 

Повезло нам и в том отношении, что одни из наших, еще ленинградских друзей, Гриша и Наташа К. жили и работали в одном из кибуцов в Галилее, на самом севере Израиля, прямо на границе с Ливаном. И повидать их - было одним из пунктов нашей программы. Нам вообще интересно смотреть, что стало с разными людьми в эмиграции. И в Америке, и в Европе, и в Израиле. Кроме того, это была редкая возможность побывать во всамделишном кибуце, чем мало кто из русских в Америке может похвастаться. Кибуц был не гостевой (вроде гостиницы), а обычный, сельскохозяйственный. Так сказать, обычный израильский колхоз.

По телефону Гриша предупредил меня, что их кибуц - в горах, и чтобы мы были поосторожней на дорогах. На что я с присущей мне неуверенностью в себе, ответил, что экзамен по горному вождению сдавал в Колорадо и Калифорнии, и лихо увязал ихнюю Галилею с морем и с коленом.

- Ну, смотри, тебе ехать... - как-то очень зловеще сказал Гриша.

Я содрогнулся. Но поехал.

Дорога была прекрасная - отличная двухполосная авто-страда плавно змеилась по пологим склонам невысоких (километр-полтора) гор Галилеи. Красота вокруг была потрясающая. А еще - солнце и синее небо! Лепота!..

Я обнаглел вконец и остроумно пошутил про пугливого человека Гришу, совершенно одичавшего в своем горном колхозе. И естественно, тут же получил по башке.

Примерно в пяти километрах от кибуца от основной автострады отделилась местная дорога, по которой нам, судя по карте, следовало ехать дальше. Дорога новенькая, бетонная, но только в одну полосу, с двумя метровыми гравиевыми обочинами по бокам, завихляла куда-то в сторону. На дороге и вокруг - ни души. И все было просто замечательно. Но примерно через километр, на повороте, я вдруг обнаружил, что навстречу мне идут несколько военных грузовиков...

Ситуация: слева - гора, вертикальная стенка вверх, справа - вертикальный обрыв вниз. Грузовики - у стенки. Я - с краю. Ограждения никакого - не Америка, поди. И очень симпатичная долинка внизу. И какая разница, что до долинки не пять километров, а всего один?

Но симпатичная долинка внизу в наши планы никак не входила.

Не глядя вправо, я вывел нашу машину на обочину и вывесил ее над долинкой, всеми руками и ногами вцепившись в какой-то кустик. Так сказать, над пропастью во ржи.

Израильские солдатики, дай им Бог здоровья, весело нам улыбаясь, медленно и осторожно провели свои громадные грузовики вплотную к стенке. Просвет между грузовиками и нашей несчастной "субару" был сантиметров 20. Я даже не мог высунуться посмотреть, что происходит.

Надо отдать должное Диночке - в течение всей этой операции она не издала ни звука. А могла бы. И имела бы полное право. И общественность ее бы за это не осудила.

Когда грузовики прошли, я вернул машину на дорогу, но сразу не поехал. Посидел, покурил.

Больше я про пугливого Гришу остроумно не шутил.

 

Первые кибуцы (поселения-коммуны) появились в Израиле, точнее, тогда еще - в Палестине, где-то в начале века, т.е. раньше, чем в России. Коммунистические идеи, идеи социального равенства и социальной справедливости были очень популярны среди многих евреев, приехавших в Палестину. А приезжали, в основном, из России и Польши - из "черты оседлости", местечек, от цензов, бесправия. Но еще более популярны были идеи национальные, идеи еврейского национального самоопределения, то, что принято называть сионизмом. И энтузиасты этих идей, и их комбинаций, приезжая, организовывали первые сельскохозяйственные коммуны. Все, абсолютно все приходилось начинать с нуля, на голой каменистой земле, голыми руками. На одном энтузиазме. В постоянно враждебном окружении. И кибуцы возникли и выжили. До 30-х, примерно, годов существовала довольно тесная связь между кибуцами в Палестине и Сов. Россией. Кибуцники часто приезжали в Россию для обмена опытом. Потом связи поохладели и прекратились вовсе. Но некоторые кибуцники из "старой гвардии", вопреки всему, через всю свою жизнь пронесли восторженное и трепетное отношение к Советскому Союзу и к коммунизму. Даже сейчас еще можно найти такие экземпляры.

Примечательно, что в любых своих разоблачениях Израиля и сионизма, сов. пропаганда никогда не упоминает про кибуцы. Не советский колхоз, а израильский кибуц (сейчас их около трехсот) - единственная в мире реально существующая коммуна, на практике доказавшая свою жизнеспособность. И где - в Израиле! Скандал! И основана не на Единственно правильном учении, а на сионизме! Совсем плохо! Так что про них лучше и не упоминать - нет их в природе. И все!
 

Кибуц, в котором мы оказались, как сказали наши друзья, был средний - не самый хороший, не самый плохой. Не самый большой, не самый маленький. Человек пятьсот. Половина - дети. Очень много молодежи. Но есть и пожилые люди - в основном из тех, кто 40 лет назад начинал этот кибуц. Есть и несколько "династий" - семей в 3 поколения, живущих в этом кибуце с его основания.

Расположен кибуц очень живописно - на вершине и по склонам поросшей деревьями горы, в километре от границы с Ливаном. Нам, правда, объяснили такое расположение кибуца не столько эстетическими склонностями его основателей, сколько стратегическими соображениями. Традиционно, кибуцы строились и строятся в местах, пригодных для длительной обороны. В пограничных кибуцах есть бомбоубежища. Есть и где пулемет поставить. И есть что поставить. Вообще, у них с оружием - полный порядок. Как у нас в Техасе.

Живут кибуцники в двухэтажных четырехквартирных домах из местного, очень красивого камня, разбросанных по склонам, а не выстроенных в шпалеры. Странным показалось, что все дома стоят не вдоль склона, не окнами на самую красоту - на склоны соседних гор и туманную даль, а - поперек, боковыми, безоконными стенками наружу. Потом догадался - а из тех же соображений - чтобы снаружи не могли стрелять по окнам. Умно!

Улиц, в привычном понимании, нет, а есть проезды к домам и выложенные из того же камня проходы и лестницы между разными уровнями. Много зелени - деревьев и кустов, и много цветов, за которыми очень следят, так сказать, хорошо налаженное садово-парковое хозяйство. И ухаживают за всем этим хозяйством всего два человека - Наташа и еще одна женщина. При больших работах подключается, конечно, дополнительная рабочая сила.

На склонах этой горы, в долинах и на соседних склонах - кибуцные поля, выгоны, плантации, фруктовые сады. Кибуц сельскохозяйственный. Разводят и выращивают скот, птицу, фрукты. Себе частично оставляют молоко, яйца, фрукты. Остальное продают. Мясо выгоднее продавать, так сказать, на корню, а для себя покупать мясные полуфабрикаты.

Законодательным органом кибуца является "новгородское вече" - общее собрание членов кибуца. Исполнительным - правление, члены которого назначаются вечем. "Постоянства" нет (за исключением, может быть, врачей), т.е. сегодня ты можешь быть председателем правления, а завтра, если решит вече, пойдешь на скотный двор убирать навоз или стирать белье в прачечную - и никаких переживаний, никаких ущемленных амбиций и кровоточащих самолюбий. Думаю, что отсутствие личных амбиций - непременное условие жизни в кибуце. Да человек с личными амбициями и не пойдет в кибуц.

Члены кибуца работают 6 дней в неделю - в Израиле только один выходной - суббота. Никто никого специально не проверяет и не контролирует, просто все всё видят, все друг у друга на глазах (кстати, это одна из "оборотных сторон" жизни в кибуце, одна из главных психологических проблем, с которой, тем не менее, кибуцники научаются справляться). Если тебе для твоих личных дел нужен дополнительный выходной, ты ни у кого не спрашиваешь разрешение, просто, заранее предупредив старшего, не выходишь на работу. И это никого не касается. Ты знаешь, что это твоя работа, и она должна быть сделана. И все.

При распределении на работу ты можешь, если хочешь, выразить свои пожелания - они учитываются. Но если кибуцу нужно, чтобы в данный момент ты пошел работать в детский сад или на кухню, ты туда и идешь. Если ты работаешь в саду, кибуц посылает тебя учиться про яблоки, если на скотном дворе, учишься про коров.

Все основано на простом здравом смысле и на принципиально отличной психологии кибуцника - весь кибуц и все в кибуце - твое. Тебе нужны новые штаны. Ты идешь на склад и берешь или заказываешь себе штаны. Ты хочешь есть - идешь в столовую и ешь. Но при этом ты хорошо понимаешь, что количество штанов конечно, а возможности кибуца ограничены. И если новые штаны тебе не очень нужны, т.е. старые - еще вполне приличные, ты не идешь на склад и не берешь себе новые штаны. Все очень просто.

Ходим по кибуцу. Ребята рассказывают, показывают, объясняют. Кроме жилых домов очень много других зданий, служебных и вспомогательных помещений. Театр, клуб, музей, школа, амбулатория, детский сад, библиотека (я был очень впечатлен - сотни метров стеллажей с книгами на всех языках - народ-то понаехал со всех концов мира, ряды и ряды пластинок), столовая, кухня, ясли, административное здание, спортивный центр, теннисные корты, плавательный бассейн, прачечная, склады, гараж, подстанция, всякие службы и пр., и пр., и пр. Общее впечатление - очень хорошо налаженное, добротное хозяйство; все идеально чисто и ухожено. Вот вам и колхоз...

На минутку останавливаемся в яслях. Двухэтажный домик. Пустой - был вечер, и сопляки были с родителями. В данный момент в кибуце их восемь. При них постоянно трое взрослых. На всякий случай - прямая связь с амбулаторией и ближайшим госпиталем. Замечаю повешенные на уровне пола картинки и зеркала. Наташа объясняет, что сопляки ползают (на полу плотный ковер) и смотрят на себя в зеркало. И очень любят это занятие.

Забрались на смотровую площадку на вершине горы. Вид потрясающий! Горы, горы, горы... Но невысокие, примерно все одинаковые. Не заслоняют картину. Некоторые - поросшие лесом, некоторые - голые.

- Где Ливан? - спрашиваю.

- А вон, смотри, - показывает Гриша. - Голые горы - Ливан, с лесом - Израиль.

- Ну уж прямо уж так уж, - не поверил я. - С лесом, значит, евреям, а голые, значит, арабам. Несправедливо как-то.

- Так и эти горы были голые. Но в Израиле люди работают. И все эти леса посажены руками. Соображаешь разницу?

Пришла пора, как говаривал Винни Пух, подкрепиться. Идем в столовую. Дома никто не готовит. Т.е. ты, конечно, можешь, если хочешь, - бери на кухне продукты и готовь. Но этого обычно никто не делает. Единственное, чем, по словам Гриши, женщины удовлетворяют свои кулинарные инстинкты (и состязаются друг с другом - кто изобретательнее, чье вкуснее), - пироги, пирожные, торты. И Наташа к нашему приезду тоже расстаралась.

Приходим в столовую. Огромное помещение - 500 человек все-таки. Столы, столы, ряды столов, так сказать, уходящие за горизонт. Длинный ряд раздаточных прилавков с подносами со всякой снедью. Десятка два подносов с салатами, закусками и прочей ерундой. Можешь сам себе соорудить салатик по собственному вкусу - почищенные свежие овощи и все необходимое - к твоим услугам. Твори! Несколько котлов с супами. Несколько больших подносов со "вторыми". И для вегетарианцев, и для мясоедов, и для диетиков, и для диабетиков. Дальше - сладкое, фрукты, кофе, чай, соки. Я написал "раздаточные прилавки". Но никто ничего не раздает, все всё берут себе сами чего хочешь и сколько хочешь. Кибуцники, работающие в столовой, подтаскивают, по мере опустошения, новые подносы и котлы. Поев, каждый несет свою посуду в мойку и ставит на ползущую ленту со специальными подставками для посуды, и все это уплывает в огромную моечную машину.

Мы набрали себе еды и сели. И должен сказать, готовят у них очень вкусно. Конечно, ты вряд ли сможешь там отведать пулярку, эскарго или перепелов на вертеле. Все просто, но добротно и очень вкусно. И - на любой вкус. А что еще надо нормальному человеку?

Характерная деталь. В отличие от всего остального Израиля, здесь на тебя никто не смотрит, хотя все, хорошо зная друг друга, понимают, что мы - посторонние. И все, конечно, уже знают, что к Грише с Наташей приехали гости. Но никто тебя не рассматривает. Ты же, естественно, пялишься по сторонам, но не встречаешь ничьих глаз. Мы сказали об этом ребятам.

- Не беспокойтесь, - ответили они, - все всё видят и всё замечают.

Еще одно отличие от остального Израиля - совершенно нет мух. То ли они не живут в горах, то ли идея кибуца - не по их мушиной душе...

Принимают в кибуц, обычно, молодежь, до сорока, с детьми. Но иногда делают исключения. Процедура приема такова. Ты хочешь в кибуц и подходишь по возрасту и по другим параметрам (есть религиозные кибуцы, есть социалистические, есть нейтральные, есть всякие другие, и человек, скажем, соблюдающий "кошер", - не к месту в социалистическом кибуце). Итак, ты хочешь в кибуц - пожалуйста, приезжай и живи. И человек живет в кибуце год. Ему сразу дают квартиру. (Всегда есть несколько свободных квартир - для новеньких, для гостей. И мы ночевали не у ребят, а в такой квартире, полностью оснащенной - мебель, посуда, утварь, белье - все необходимое). И он работает наравне со всеми и пользуется всеми правами члена кибуца, за исключением одного - не имеет права голосовать на общем собрании. Но высказываться может. Год кибуц и кандидат присматриваются друг к другу. И к концу года всем все ясно. Иногда все становится ясно и раньше. В ту или в другую сторону. Так, кстати, случилось с Гришей и Наташей - их приняли досрочно. И обычно так получается, что приятия или неприятия - взаимны, т.е. случаи "неразделенной любви" очень редки.

Выход из кибуца совсем прост. Человек объявляет, что по тем или иным причинам решил покинуть кибуц. И все. Свободный мир, знаете ли.

Я спросил про пенсию. Пенсии, как таковой, нет. Человек, достигший пенсионного возраста, продолжает жить в кибуце, как жил, на полном содержании кибуца. Работать не надо. Но люди привыкли работать, и многие продолжают что-то делать, кто чего может, кто сколько может. Это становится образом жизни. Да и очень трудно - совсем бездельничать.

Женщины с 50-ти лет работают на 2 часа меньше - 6 часов.

Денег во внутреннем обиходе нет вовсе. (Наташа сказала: "Я всегда мечтала жить без денег"). На твое имя отчисляется какой-то процент от доходов кибуца, и ты пользуешься этими деньгами, отправляясь вовне. Раз в год - отпуск, т.е. все, как у людей.

Подростки, кончая школу, идут в армию. Потом возвращаются в кибуц. Но если не хотят, могут и не возвращаться. Если кто-то хочет учиться, кибуц платит за учебу и содержит студента. Но после окончания тот должен год отработать в кибуце. Я и говорю - все на здравом смысле.

Жизнь в кибуце очень своеобразна. В некоторых отношениях - очень трудная. Психологически. Своего рода полу-монастырь. Как я уже сказал, кибуц - не место для амбиций. Много проблем являются следствием постоянного и слишком тесного общения с людьми, которых не выбираешь. Бывает же и несовместимость. И человек постоянно вынужден контролировать свое поведение. Больше, чем в обычной жизни. И не всем это подходит.

Мы сказали ребятам, что любим свою Америку. Но, на всякий случай, поинтересовались - если, не дай Бог, придется, отстреливаясь от красных, черных, зеленых или любого другого цвета товарищей, отступать из Америки, найдется ли в кибуце место для нас? Ребята спросили: - А что вы умеете делать? Диночка стала излагать про финансовое планирование. Это хорошо, это нам нужно. А руками-то ты что умеешь делать? Дина сказала, что может готовить. Я уточнил, что она может вкусно готовить. - Берем! - сказал Гриша, - а ты? Я ответил, что могу работать руками, люблю строить. И хорошо стреляю. И приют нам был обещан.

Позже, обсуждая с разными другими людьми кибуцы и наши впечатления на этот счет, мы поняли, что с кибуцами не все так просто, как я описал. У кого-то это вызвало снисходительную усмешку, у кого-то - взрыв возмущения, у кого-то - пренебрежительное отмахивание.

А кто-то мрачно пошутил: - Кибуцы - здоровая опухоль на больном теле Израиля...

3.

Хотя был рабочий день, наши друзья-кибуцники, предупредив кого-то, на работу не пошли, а поехали с нами показать окрестности.

Побывали мы на самой ливанской границе, у контрольной полосы с клубами колючей проволоки и всякой сигнальной электроники. И действительно, ты видишь, что по ту сторону - все голо, камни, скалы, редкие кустики, по эту - много зелени.

Едем по местной дороге, вьющейся по долинкам и склонам невысоких гор Галилеи, заросших сосновыми лесами. Солнце. Вокруг нас и внутри - сплошная приятность. Обращаю внимание на попадающиеся изредка у самой дороги, у подножий лесистых склонов небольшие каменные как бы обелиски с медными досками, на которых что-то написано. Первая мысль - могилы. Может быть, братские. Здесь были бои. И не раз. Спрашиваю ребят. И, как всегда, оказываюсь неправ - на досках написано, что этот лес посажен на деньги, пожертвованные, скажем, Джоном Смитом из Нью-Джерси, так сказать, лес имени Джона Смита. Объяснив все это, Гриша вдруг сообщает в пространство: - Между прочим, у нас есть довольно много неозелененных гор и пустых медных табличек. Так что, если кто интересуется...
 

Маленький, очень старый городок Цфат - один из исторических центров еврейской культуры, один из 4-х святых городов еврейства - Иерусалим, Хеврон, Тверия, Цфат. Свою славу городок обрел в Средние века, когда стал духовным центром Каббалы - мистического учения, основанного на символическом или аллегорическом толковании Ветхого Завета.

Расположен Цфат на вершине километрового плоскогорья, с которого открывается удивительно красивый вид на Верхнюю Галилею.

Город маленький, тысяч 15 жителей. В старой части набит древними каменными домиками, малюсенькими и очень старыми синагогами и пейсатыми хасидами. Порылись в сувенирах в квартале художников, побродили по улочкам, заглянули в несколько синагог. В одной синагоге, в сторонке, вижу спину человека в талесе, сидящего за столом с раскрытой перед ним толстенной, очень старой книгой. Наклонившись вперед, щекой на книге, человек спит. Думаю, какой-нибудь школяр, студент иешивы... Щелкать вспышкой в храме неловко, без вспышки - темно. Тихонько подхожу сбоку - нет, взрослый мужик, с бородой, в очках. И спит. На Торе. Или Талмуде. Спит сладко. Со слюнями. С румянцем во всю щеку. Показываю Грише. Тот смеется - что же ты, мол, хочешь - человек часов с 4-х утра Тору осваивал. Понаторел, притомился, теперь отдыхает. Тебя бы заставить...

К середине дня Наташа стала беспокоиться - вечером в кибуце какое-то торжество, и Наташа ответственна за цветочное оформление события. Возвращаемся в кибуц. Попрощавшись с ребятами, поблагодарив их за приют и впечатления, продолжаем наши странствия по Израилю.

Проехав вдоль ливанской границы по всей Верхней Галилее, повернули на юг, оставляя слева чуть проступающие в дымке Голанские Высоты, и, перевалив через очередную гряду гор, остановились в изумлении. С перевала открылся потрясающе красивый вид на раскинувшееся перед нами огромное озеро. У этого озера, как у матерого рецидивиста, несколько имен: Кинерет, Галилейское море, Геннисаретское море, Геннисаретское озеро, Тивериадское озеро.

С этого озера начался "христианский раздел" нашей поездки по Израилю. Здесь происходило большинство событий, описанных в Евангелии. Отсюда была родом Мария Магдалина. Здесь Христос ходил по воде, аки посуху, по мановению его руки прекращалась буря. В этих местах он накормил досыта пятью хлебами и двумя рыбами 5 тысяч человек. На берегу этого озера повстречал Иисус двух братьев - Симона (по какой-то странной причине называемого Петром) и Андрея, ловивших рыбу (сейчас эта, небольшого размера, очень вкусная рыба называется рыбой Святого Петра - St. Peter's fish - и подается в любой местной харчевне), и сказал им, чтобы шли за ним, ибо он их сделает ловцами человеков. Здесь же, позднее, он повысил Петра в должности - возвел его в ранг первосвященника. И стал Св. Петр, самый, по-моему, бестолковый и вздорный из всех апостолов, главой всей будущей Христианской Церкви. Здесь Иисус обращал воду в вино, исцелял слепых и бесноватых.

Здесь же Христос произнес свою знаменитую Нагорную проповедь...

"Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны плачущие, ибо они утешатся.

Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю.

Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся.

Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня..."
 

Существующая в Израиле система общественного транспорта (не в городах, а по стране, особенно - в горах и пустынных частях), в общем, недостаточна. Поэтому очень часто видишь стоящих на обочине "голосующих" людей. Особенно много солдат, направляющихся в увольнение или в отпуск, но все равно - с автоматами.

Хотя нас предостерегали и пугали всяческими ужасами, солдат мы подбирали и подвозили, используя дополнительные оказии пообщаться с симпатичным нам народом. И общались. И было интересно. Однажды, правда, получился конфуз. Подобрав очередного солдатика, по виду - сефарда, мы минут пятнадцать безуспешно колотились с двух сторон о непреодолимый языковый забор. Мы перебрали все известные нам и ему языки и, в буквальном смысле, не нашли с ним общего языка. Солдатик не знал европейских, мы не знали азиатских. Поняв тщету своих усилий, мы их прекратили, время от времени смущенно улыбаясь друг другу. Солдатик молча ткнул пальцем в предложенную карту, обозначив интересующее его место, и был туда доставлен.
 

Когда я говорю про евреев, живущих в Израиле и про их проблемы, то, в основном, имею в виду выходцев из Союза. Про выходцев из Аргентины, Марокко, Франции и Китая и про их проблемы, если таковые существуют, мы не имеем ни малейшего понятия. И общались мы, естественно, по преимуществу - с русскими евреями. Зато - довольно много. И с разными.

Для собственного удобства я разделил всех приехавших из России на две группы. На "израильтян" и "евреев". И те, и другие выехали из Союза. И те, и другие приехали в Израиль и, получив израильское гражданство, живут в нем. На этом сходство кончается.

Люди, отнесенные мною к первой группе, живя в Израиле, стали израильтянами в полном смысле. Интересы Израиля - их интересы. Боли и проблемы Израиля - их боли и проблемы. Они идентифицируют себя с Израилем. Про Израиль они говорят "мы". Люди, отнесенные мною ко второй группе, приехав в Израиль, до Израиля, тем не менее, как бы не доехали. Став гражданами Израиля, они не стали израильтянами, а остались русскими евреями, живущими в Израиле. Им тоже, конечно, небезразличны интересы и проблемы Израиля. Но - с оговоркой, но - с "особым мнением". В их самоидентификации нет определенности. И пользуются они уже двумя местоимениями - "мы" и "они".

Как нам показалось за две недели, вторая группа - значительно больше.

Абсолютно то же самое мы знаем по Америке. Не берусь называть цифры, я их не знаю, но только малая доля русских или русских евреев, живущих в Америке, стала "американцами" - действительно искренне считает Америку своей страной, идентифицирует себя с Америкой. Большинство же так и осталось русскими или русскими евреями, живущими в Америке. И это большинство тоже говорит "мы" и "они". И тоже держится общинами. В Нью-Йорке, в Лос-Анджелесе эти общины - меньше "землячества", больше - "гетто". В Хьюстоне русская община настолько малочисленна и слабосильна, что она - ни то, ни другое. А так - зародыш. Намек. Но намек - на "землячество".

Любопытная подробность про "евреев" и "израильтян". "Евреев" очень все интересует про Америку - как там?!.. Они много и подробно расспрашивают, охотно и заинтересованно слушают. "Израильтяне" сами никогда ничего не спрашивают про Америку. А заходит разговор, они как бы отключаются. И это - не поза, не притворство. Их это действительно не интересует. Они живут в Израиле и Израилем.

На берегу Галилейского моря, на плавных и пологих склонах - Тверия. Город, основанный еще до новой эры и названный в честь римского императора Тиберия. Из путеводителя: в начале новой эры, после разрушения Второго храма и изгнания евреев из Иерусалима, Тверия становится духовным центром еврейства. Здесь заседал Синедрион, верховный законодательный и судебный орган евреев в те времена, здесь был закончен Талмуд, здесь жили и творили выдающиеся еврейские мыслители и философы. В общем, не случайно Тверия - один из четырех святых для евреев городов.

Поездив по Тверии и поглазев по сторонам, поворачиваем на запад и направляемся в Назарет.
 

С чем в Израиле полный порядок, так это - с камнями. Похоже, определившись со временем - время собирать камни и время бросать камни - Господь не определился с местом. Не знаю, где Он собирал камни, но набросал Он их, похоже, именно здесь - в таком количестве ты видишь их повсюду, куда бы ни посмотрел.

Многие дома в Израиле построены из этого камня или облицованы им. Очень светлый, кремовый, почти белый, иногда чуть розоватый. Даже в блоках (больших кирпичах) - гладкий, скругленный, отесанный временем. Похож на большие обсосанные ириски. Как строительный материал очень красив. Но для сельского хозяйства - жуткая проблема. Прежде чем посадить что-либо, надо расчистить участок, убрать камни. По штуке с квадратного метра. А то - и по две. И я не преувеличиваю.
 

Думаю, что, если бы я был евреем, из Союза я, наверное, поехал бы в Израиль. Не уверен, что смог бы там прижиться. Впрочем, если бы я был евреем, я был бы другим человеком и многое воспринимал бы иначе. Но поехал бы я именно туда, как наверняка, будучи русским, поехал бы в какую-нибудь альтернативную Россию, если бы таковая существовала.
 

Разыскали в Назарете выбранную в туристском справочнике гостиницу. Гостиница оказалась арабская, в арабской части. Снаружи нам все понравилось - большое, достаточно современное пятиэтажное здание. Странным показалось, что около гостиницы - ни одной машины. Входим внутрь. Полумрак. Дорогие интерьеры - темно-красный плюш, бархат, дорогая мебель, ковры, вазы, позолота. Чисто. Тихо. И ни души! Мы растерянно озираемся. Замечаем в глубине, совсем во мраке, какие-то невнятные силуэты. Призраки, подумал я. Дина тянет за рукав - пойдем отсюда. Обстановка, действительно, странная, но какая-то - забавная, а не опасная. Поэтому, расправив плечи, выпятив грудь и подтянув живот, делаю шаг к привидениям. Привидения, пошелестев между собой, исчезают, вытолкнув мне навстречу делегата для переговоров. Делегат выступил из мрака и обрел конкретность молодого араба в джинсах и ковбойке. Спрашиваю, кто тут главный. Главного не оказалось, отлучился, но сейчас будет обратно. Есть ли свободные номера? Имеют быть. (Чуть позже Дина обратила внимание, что все ключи от номеров висят на доске.) Почем? Делегат не знал. Может ли он показать номер? Делегат мог. Пошли, посмотрели. Хороший номер. Вернулись назад. Главный уже на месте - вполне приличного вида средних лет араб. Передав нас ему, делегат мгновенно испаряется, я даже не замечаю - как и куда. Посмотрев на место, где он только что стоял, я снова подумал про привидения.

Спрашиваем, сколько стоит номер. Главный смотрит на висящую прямо перед нашим носом доску с ценами - 40 долларов. Цена нас устраивает, и мы, после некоторых Дининых колебаний, даем наши паспорта. Главный их берет и начинает делать записи в регистрационной книге. И я вижу, что этот человек никогда в жизни не держал в руках американский паспорт.

Дело в том, что американский паспорт устроен не совсем обычно - имя владельца, его фотография и все его данные - не на первой странице, а в середине, а на первой странице - имя и адрес человека, которому нужно сообщить, если с владельцем что-либо случилось. И я вижу, что главный начинает записывать в книгу это имя. Останавливаю его и объясняю, что это имя ему может понадобиться, если мы, скажем, умрем... (Дина мне тихо: - Не подавай идей...)

Тут стал спрашивать я. Оказалось, что одиночки, вроде нас, в арабских гостиницах останавливаются очень редко. Видимо, боятся. И существуют арабские гостиницы, главным образом, давая постой туристским группам. Процедура оформления туристской группы отлична от процедуры оформления одиночек, и он, действительно, никогда не имел дело с американским паспортом. Дина спросила, почему все ключи - на доске? Объяснил, что сейчас гостиница пустая. Но к вечеру они ждут две большие группы туристов.

В общем, мы там остались. И прекрасно выспались в хорошем номере. Утром, спустившись в ресторан позавтракать (завтрак включен в стоимость номера), мы очень удивились, обнаружив только один накрытый и сервированный к завтраку столик посереди огромного полутемного зала. Главный нам накануне наврал про приезд двух групп - группы должны были приехать только сегодня, и мы всю ночь были в арабской гостинице АБСОЛЮТНО ОДНИ!

Мы сели за столик, на котором уже стояли фрукты, овощи, сок и лежал хлеб. Из кухни высунулись несколько голов и уставились на нас. Потом исчезли. Потом появилась одна из голов и принесла нам яйцо. Постояла, подумала и удалилась. Появилась снова и принесла нам еще одно яйцо. Снова подумала, снова удалилась и принесла масло. Потом появился сыр. Потом кофе. Все - с большими перерывами. И мы потребляли продукт по мере поступления. Контакт с этим братом по разуму так и не состоялся. После кофе мы немножко подождали - может, принесут еще что-нибудь. Не принесли. Странное, в общем, какое-то место... Позавтракав, отправились шататься по Назарету.

Когда через несколько часов мы вернулись, в гостинице было светло и полно людей, туристов и обслуги - нормальные будни гостиницы. И все вчерашнее и утреннее показалось нам каким-то странным наваждением.

Назарет - святое для христиан место. Здесь жил и плотничал Иосиф, а Дева Мария варила ему бобы с чесноком. Здесь произошло Благовещение - архангел Гавриил спустился с неба и поведал деве Марии, что родит она Спасителя мира. Родился Христос в другом месте - в Вифлееме, но здесь провел 30 лет своей жизни. Здесь же он горько посетовал: "Воистину говорю: нет пророка в своем отечестве". И был прав.

Расположен Назарет амфитеатром. Узенькие улочки и переулки от центральной, очень старой, арабской части карабкаются по склонам к построенной недавно, обсаженной кипарисами, еврейской части. Город небольшой - 50-60 тысяч. Но народа в городе гораздо больше - на улицах не протолкнуться от паломников и туристов со всего мира. Множество церквей. Есть и мечети, и синагоги. Христианские церкви неоднократно разрушались арабами-мусульманами (по-тогдашнему - сарацинами), отстраивались заново, разрушались снова и снова отстраивались.

На нас очень сильное впечатление произвел Храм Благовещения, возведенный совсем недавно на месте, где, по преданию (и отличному путеводителю по Израилю Якова Финкеля, которым я нещадно пользовался и во время поездки и при написании этих писем), стоял дом бедолаги Иосифа и произошло Непорочное Зачатие. В центре города, посреди арабского муравейника, отгороженный высоченной каменной стеной от всего шумного, суетного, мирского - величественный и покойный Собор. Великолепный образец современной церковной архитектуры и церковного декора.
 

Помнится, я уже однажды спрашивал: почему то, что принято называть христианством, христианской моралью появилось в Древней Иудее, уже имевшей Библию? И появилось не как естественное продолжение иудаизма, а - как раскол, секта... Ответа я, помнится, не получил. А зря. Ответ на этот вопрос мог бы помочь лучше понять (тому, кто все понимает и так, помочь уже нельзя ничем) про иудаизм. Про книжников и фарисеев, в частности.
 

В очень тесной арабской части Назарета, на двухрядной улице, забитой арабскими машинами, происшествие. Один араб стукнул своей машиной машину другого араба. Все движение сразу останавливается. Арабы вылезают из своих машин и, не спеша, собираются у места происшествия. Начинаются бурные, громкие и долгие препирательства. Нет, драки нет. И не будет. Арабы не дерутся. Могут тихо зарезать. Но не дерутся. Вижу, это надолго. Арабы вообще никуда не спешат - а куда, собственно, спешить? По троту-ару, почти давя зазевавшихся зрителей, выбираемся на своей машине из этого бедлама.
 

В неоднократных дискуссиях с израильтянами по поводу арабской части населения Израиля я высказывался в том смысле, что израильских арабов надо беречь. Холить и нежить. По трем соображениям.

Во-первых, арабы очень здорово понимают про мясо. Арабские шашлыки и шишкебабы - великолепны! И понимают они не только про мясо, но и про то, что в Союзе называется "восточными сладостями".

По этому пункту все мои оппоненты дружно со мной согласились.

Во-вторых, говорил я, израильский араб - не полный идиот. И рано или поздно он сообразит, что с Израилем ему жить гораздо лучше, чем без оного. Ну, хотя бы потому, что из 10 детей у него теперь умирает не 7, как раньше, а трое (впрочем, подумал я про себя, может быть, для него это и не проблема?). Или потому, что какать в унитаз все-таки удобнее, чем под скалу. Ну и т.д. Конечно, арабу нужно время, чтобы все это сообразить. Но сообразив, он же драться будет за Израиль. Умирать будет, защищая Израиль от других арабов, еще не познавших прелестей унитаза.

По этому пункту братания с оппонентами не получилось. Да, конечно, вяло сказали оппоненты с явным сочувствием к моей умственной недостаточности, все это очень мило - гуманитарные цели, братья меньшие и т.д. А ты (слово "кретин" они из деликатности опустили) можешь представить, что будет в Израиле, где сейчас из 4 с половиной миллионов населения - 4 миллиона евреев и полмиллиона арабов, через 20 лет, если у каждого араба из 10 детей будет умирать не 7, а только трое?.. Кроме того, пока араб сообразит про унитаз, сколько он еще успеет пакостей наделать? Он же в спину стреляет. Сколько людей гибнет. На территориях Западного берега без автомата на улицу не выйти... - и оппоненты мрачно засуровели. Я оценил деликатность собеседников и, подумав, довод номер 2 поставил под сомнение.

В-третьих, упрямо продолжал я, не будь сейчас в Израиле арабов, евреи же друг за друга возьмутся, выясняя, кто более правильный еврей.

- Внутренние арабы тут ни при чем, - печально вздохнув, поведали оппоненты. - Евреи и сейчас занимаются этими выяснениями довольно активно. И внутренний араб им не помеха. Евреи в Израиле забывают свои распри и объединяются только при реальной внешней угрозе, только по поводу араба внешнего. По поводу араба внутреннего евреи в Израиле, наоборот, разделяются. До непримиримости.

Так сказать, спасибо внешним арабам!...
 

Покинув Назарет, возвращаемся в Хайфу попрощаться с родственниками.

Здесь заканчивалась первая половина нашего путешествия. Впереди были еще 8 дней, Иерусалим, Мертвое мо-ре, Тель-Авив, Яффо.

Выслушав наш отчет, особенно - описания наших похождений в Назарете, Сеня всю следующую неделю звонил нам каждый вечер, где бы мы ни были, проверяя - живы ли...

4.

Обычно мы не резервируем гостиницы заранее, предпочитая выбирать на месте. С Иерусалимом решили сделать исключение - кто его знает, столица государства, столица трех религий, да и обычных туристов там круглый год - кишмя кишит. Накануне переезда в Иерусалим, просматривая в туристском справочнике список иерусалимских гостиниц, я вдруг заметил следующее: в ряду пятизвездных гостиниц, то есть самых как бы хороших, что - не обязательно, но обязательно - самых дорогих (стоимость номера на двоих - 100, 150 и даже 200 долларов в сутки), я нашел странное исключение - цены в трех пятизвездных гостиницах были - до 50 долларов. Умудренный Назаретом, понял - гостиницы арабские. Показал Дине. Дина обмерла, но позвонила и номер заказала. По крайней мере, на первую ночь жильем в Иерусалиме мы были обеспечены. В отеле Святого Георгия - как бы совпадение.
 

Любая дорога, ведущая в Иерусалим, - постепенный подъем. С юга ли, со стороны Вифлеема, с запада ли, от Тель-Авива, с востока ли, от Иерихона. Иерусалим - не то чтобы в горах, он - на горах. И с какой бы стороны ты ни приблизился, ты видишь его весь, он - перед тобой. Но ты не можешь посмотреть на него сверху, он всегда чуточку выше тебя. И смотришь на него всегда немножко снизу вверх.
 

Иногда по бокам дороги, почти у самой обочины, попадаются ржавые остовы танков, машин. Оставленные, видимо, напоминанием - трудно представить, чтобы при общей ухоженности и чистоте дорог эти бросающиеся в глаза останки были бы здесь случайно. Именно напоминание, а не памятник. Не самодовольные раскрашенные танки-дебилы, большие молодцы!... а именно так - ржавые, искореженные остовы. И не на постаментах, с клумбами и песочком вокруг, от чего всегда как-то неловко, а прямо так - среди скал, камней и кустиков, там где остановила смерть. И непонятно - английские, арабские, израильские ли - сейчас это уже абсолютно несущественно. А - здесь была Смерть. Во всей своей вульгарной, не прикрытой героикой, медальками и веночками, простоте. От которой вдруг подступает ужас. Не страх за жизнь, свою или чужую, а именно - ужас. Ужас от нашей, ничем неистребимой человеческой глупости и самонадеянности...

И, разом смахнув всю лучезарность и благостность, этот ужас долго стоит перед глазами ржавым остовом. А потом еще долго покалывает занозой.
 

Первые упоминания об Иерусалиме относятся примерно к двухтысячному году до новой эры, т.е. ему, по крайней мере, 4 тысячи лет. Вспомним, что было в те времена в Европе. Или в Подмосковье...

Центром еврейской культуры Иерусалим стал 3 тысячи лет назад (но евреи жили там и до того), когда царь Давид перенес туда свою столицу из Хеврона. Сын царя Давида, царь Соломон Давидович, помимо разных других своих знаменитых деяний, построил в Иерусалиме Первый храм, сразу ставший центром иудаизма, его символом, святыней всех колен израилевых. Позже это место стало называться Храмовая гора. (Но известно оно было и задолго до Первого храма - именно здесь, согласно Ветхому Завету, Авраам намеревался, в доказательство своей веры и преданности Богу, принести в жертву собственного сына Исаака, но был остановлен ангелом, позволившим заменить сына ягненком.) Храм просуществовал около 400 лет. Но пришел злой дядька Навуходоносор и сравнял его с землей, а евреев отправил в рабство в свой Вавилон. Другой дядька, не та-кой злой, персидский царь Кир, вскоре захвативший и Иерусалим, и Вавилон, позволил выжившим евреям (до печек тогда еще не додумались) вернуться восвояси и даже разрешил им восстановить свой Храм. И за 500 лет до Рождества Христова появился Второй храм, возведенный царем Иродом Великим на Храмовой горе на месте Первого. Иосиф Флавий писал: Храм блистал так ярко, отражая солнечные лучи, что никто не мог смотреть на него. А на расстоянии он выглядел, как сверкающая снегами горная вершина...

Просуществовал Второй храм около 600 лет, но в 70-м году уже новой эры был тоже разрушен, говорят, точно в тот же день, что и Первый.

Сейчас от Храма остался только 150-метровый кусок наружной стены, ограждавшей территорию Храма - знаменитая Стена плача, национальная святыня еврейского народа. Но существует точная модель Храма, выполненная из того же камня, в масштабе 1:50 (2 см = 1 м). Саму модель мы не видели, но я видел фотографии - действительно, очень впечатляет.
 

Разрушение Второго храма римлянами в 70-м году новой эры (предсказанное, кстати, Христом) было результатом четырехлетней Иудейской войны. И разрушен был не только Храм, но и весь Иерусалим. А евреи были изгнаны из города, на развалинах которого римляне возвели свой - Элиа Капитолина.

Долго еще по стране тлели очаги еврейского сопротивления римлянам. Самый известный - Масада, крепость в горах у Мертвого моря, продержавшаяся в осаде около двух лет. Когда крепость пала, римляне нашли только мертвых - защитники предпочли смерть пленению. И сейчас Масада - святыня еврейского народа, символ мужества и героизма в борьбе за свободу и независимость.

С поражения в Иудейской войне, разрушения Иерусалима и изгнания из него евреев начинается долгий период в истории евреев - жизнь в диаспоре. Не страница и не страницы, а - тома гонений, унижений, преследований, уничтожения... Период почти в две тысячи лет, закончившийся в 1948 году образованием государства Израиль.

- Ну, это ты - того, немного перегнул, - сказал наш приятель, один из первых читателей этих писем. - Диаспора вовсе не закончилась. Посмотри хотя бы на мой домашний адрес...

И в самом деле! Он прав. Диаспора не закончилась. Но никому никогда не приходило в голову утверждать, что все шведы непременно должны жить в Швеции. Если какие-то евреи по тем или иным причинам предпочитают жить не в Израиле, а именно в диаспоре, то это - их право. Но и их проблема, их полная ответственность. Как приговаривается в детской игре "прятки" - кто не спрятался, я не виноват!
 

Полумиллионный Иерусалим состоит из трех легко различимых частей. В центре города - обнесенный высоченной, очень старой каменной стеной с башнями, бастионами, бойницами - Старый Иерусалим. На запад от него - еврейская часть. На восток - арабская. Я написал - полумиллионный город, но в действительности народа в Иерусалиме раза в два больше - круглый год (особенно во время религиозных праздников; но религий - три, и праздники у них в разное время) несметные полчища паломников, туристов, просто приезжих. Со всего света. Особенно в центральной старой части и вокруг. От обилия разнообразных обличий рябит в глазах. Даже Нью-Йорк меркнет в сравнении с этой окрошкой.

Бородатые, пейсатые хасиды в черных лапсердаках и черных же шляпах (по праздникам, в любую жару, в красивых меховых шапках), очень часто - с румянцем во всю щеку, в большинстве - излучающие здоровье, покойную уверенность, довольство, сытость... Хасидские женщины в длинных балахонистых ситцевых платьях в мелкий цветочек, всегда в чулках, с непременными косынками на голове, по поразительному контрасту с хасидскими мужчинами, и платьями, и лицами - какие-то блеклые, мореные, застиранные, но с очень странным голодным блеском, огнем в глазах, часто красивые особой одержимостью, одухотворенностью религиозных людей, обычно с детскими колясками и своркой хасидят, каждая вторая - с животом... Вообще, очень много детей. И еврейских, и арабских... Цивильные евреи, в чем придется, многие в ермолках... Солдаты и солдатки в защитных комбинезонах, с автоматами, некоторые солдаты - тоже в ермолках... Арабские женщины, в чадрах и без, тоже в балахонистых цветастых платьях, но - ярких... Разнообразные арабы... Бедуины, в бурнусах или мятых пиджаках, но в обязательных белых головных платках, перехваченных черным шнуром... Христианские монахи и монашки различных цветов, с шестидюймовыми крестами на груди... Всевозможные верующие... Священнослужители, в привычных для глаза и в совершенно невообразимых одеждах.. Просто всякие люди, местные и приезжие. Их всегда легко различить - местные или идут по делам, или стоят-сидят, немножко насмешливо глядя по сторонам. Приезжие, группами и поодиночке, с разинутыми ртами, вцепившиеся в карты, путеводители, щелкающие фотоаппаратами, пугливые и вздрагивающие, но - при исполнении своей нелегкой туристской работы - отсмотреть местную достопримечательность на всю заплаченную сумму... Высокомерные бедуинские верблюды, задумчиво глядящие поверх человеческих голов в какие-то свои аравийские дали... Совершенно очаровательные ослики-трудяги - ты вдруг видишь, прет башня из ящиков на четырех тонюсеньких, дрожащих от напряжения ножках, а спереди - два уха и большие грустные карие глаза...
 

Сидим в гостиничном номере. Я - на телефоне, договариваюсь с нашими знакомыми о встрече. Неожиданно - стук в дверь. Дина идет открывать. Я сижу спиной к двери, и все мое внимание поглощено разговором - мне объясняют, как проехать, и я слежу по карте, но слышу, Дина разговаривает с кем-то за дверью. Кончив свои переговоры, спрашиваю, кто приходил. Дина говорит, что не имеет ни малейшего понятия - какой-то молодой араб, похоже - портье, на очень худом английском сказал, что хочет пойти на ланч и через полчаса будет обратно. Ничего не поняв, Дина сказала ему: 0'кей! Хочешь идти на ланч, иди на ланч!..

Действительно, непонятно. Кто их знает, этих арабов и их порядки. Может, у них тут принято отпрашиваться на ланч не у начальства, а у постояльцев? Шут их знает.

Одеваемся и собираемся ехать к знакомым. Спускаемся вниз. Я отдаю ключ от номера и протягиваю руку за ключом от машины - ключа нет! В недоумении оборачиваюсь к администратору. Тот, с неменьшим удивлением:

- Но он же спросил у вас разрешение!?

- ????!.. Кто - ОН?!..

Администратор называет какое-то имя. Я знать никого не знаю с таким именем. И знать не хочу. Но начинаю соображать, что произошло. Дина - тоже.

- Да он и не заикнулся про машину, - поражается она, - просто сказал, что хочет пойти на ланч и вернется через полчаса.

Видя, что мы, в общем, не избалованы подобной непринужденностью взаимоотношений с персоналом отеля и начинаем гневаться, администратор и еще какое-то появившееся начальство принимаются извиняться, куда-то звонить и успокаивать нас, что машина через 5 минут будет здесь. В целости и сохранности.

Пока мы, стоя у входа в отель, ждали машину, стемнело и стало прохладно. И я поднялся в номер взять что-нибудь теплое. Заметив это, администрация очень разнервничалась и кинулась к Дине выяснять, не пошел ли я звонить в полицию? Такое у нас сложилось впечатление, что арабы панически боятся израильской власти, так как за любое нарушение могут быть немедленно лишены лицензии на держание бизнеса.

Парень появился через час и, как ни в чем не бывало, отдал нам ключи и похвалил машину. Мы ему ничего не сказали и поехали по своим делам.

Следующие два дня мы этого парня не видели, и я даже забеспокоился, что его уволили. Пошел к начальству, которое все еще продолжало извиняться, и сказал ему, что произошло явное недоразумение, что у нас нет никаких претензий и ни в коем случае не хотим, чтобы у этого парня были какие-либо неприятности. Начальство заверило, что все будет в порядке.

Вернувшись заполночь в отель, мы обнаружили этого парня, сидящим у лифта. Увидев нас, он рванул навстречу и принялся довольно униженно извиняться. Все это - на глазах администратора. В растерянности и неловкости, мы сказали, что все в полном порядке, и мы давно уже про все забыли. Безо всякого перехода, парень немедленно распрямился и поведал, что желает пригласить нас на следующий день на ланч. И на нас снова пахнуло арабской непринужденностью...

Мы поблагодарили и вежливо, но твердо отказались.
 

На обследование Старого города, занимающего по площади не больше квадратного километра, обнесенного крепостной стеной, на которой часто видишь бдящие израильские патрули, у нас ушло три дня. И это - самый минимум, только-только, чтобы "отметиться" в главных точках интереса, которыми Старый Иерусалим набит до предела. На самом деле нужна по крайней мере неделя.
 

Если наложить на план Старого Иерусалима циферблат часов, то с 12 часов примерно до 4 - мусульманский квартал (сектор), с 4 до 7 - еврейский, с 7 до 9 - армянский, с 9 до 12 - христианский.

Этот квадратный километр является средоточием самых главных святынь иудаизма, христианства, мусульманства. (В одной из греческих церквей там даже стоит большая каменная ваза, символизирующая "Центр земли".)

Здесь - Стена плача, разделяющая еврейский и арабский кварталы...

Здесь - Виа Долороза, узенькая, но довольно длинная улочка, проходящая точно по "Крестному пути" Иисуса, Голгофа - место распятия и захоронения Христа - Храм Гроба Господня...

Здесь - Храм Скалы - одна из главных святынь ислама - мечеть за Стеной плача, возведенная на Храмовой горе на месте Второго храма иудеев, вокруг огромного камня, на котором, по преданию, сиживал и проповедовал Магомет. Здесь же Магомет был вознесен на небо...
 

Можно, конечно, отринув и проигнорировав все эти глупые сантименты, посмотреть на Иерусалим как на еще одну географическую точку, более или менее красивую (очень!), как на место, представляющее больший или меньший исторический или археологический интерес... Конечно, можно и так. Но я всю свою жизнь интуитивно сторонился "трезвых людей", их прагматизма, пошлости, цинизма. С другой стороны, не надо быть историком-профессионалом, чтобы заметить, что именно эти и разные другие сантименты (а не вульгарные средства производства, незабвенная прибавочная стоимость и прочая марксистская пошлятина) играли в истории человечества решающую роль. Это - как описывать конкретного человека только в терминах роста, веса, давления крови и состава мочи. И проигнорировать все остальное, именно то, что, собственно, и делает человека человеком, а не более или менее эффективным устройством для засирания окружающей среды...

И вся история Иерусалима, все, что с ним связано, - блестящая к тому иллюстрация.

Здесь настолько все сгущено, сконцентрировано, напряжено, что любое неловкое шевеление, любой неосторожный шаг немедленно отзывается грозными раскатами, болью по всему религиозному миру. И не только религиозному. А по всему миру. И в этом все дело. Это - обнаженный нерв мира. Средоточие всего в мире.

И я очень серьезно подозреваю, что будущее человечества в большой степени зависит именно от того, что произойдет в самое ближайшее время на этом квадратном километре. Или в его окрестностях...
 

Один из наших хьюстонских друзей, проездом из Ленинграда в Хьюстон, оказался однажды в Риме. Друг наш был чудаком и, вместо того чтобы воспользоваться уникальной возможностью провести свои "римские каникулы" на Американо (римская барахолка, на которой эмигранты из Союза сбывали привезенное для продажи), он сидел и читал впервые попавшую ему в руки Библию. Он прочел Библию и был потрясен тем, сколько убийств, преступлений и войн в ней описано. Тем, сколько крови в прошлом еврейского народа.

- И это - святая, самая почитаемая в мире книга?! - в растерянности не понимал он. Не понимал и не принимал.

Только это он - зря. Библия тут ни при чем. И в ней не только кровь. Просто - такой была реальная история еврейского народа, рассказанная Библией. И не только еврейского - любого другого, какой ни возьми. Много крови в прошлом человечества...

Конечно, бывали в истории случаи и ситуации, когда противника, оппонента, инакомысла старались переубедить, победить Словом. Римские ли трибуны, греческие ли софисты, английские ли парламентарии... Народ же попроще всем этим говорунам не доверял никогда, всегда предпочитая более надежный довод и аргумент - смерть. И достиг в этом большого совершенства и изощренности - вешали, топили, травили, жгли, душили. Четвертовали и шинковали в капусту. Сбрасывали в пропасть и сажали на кол... И не стоит сейчас изображать кисейную барышню и падать в обморок - именно так все и было. Если не еще гаже. У любого народа. Везде, где жили люди. Всегда.

И земля, по которой мы ходили сейчас, вся пропитана кровью. Даже больше, чем в других местах. Но не по особой природной кровожадности людей, ее населявших и населяющих, а потому, что люди здесь жили раньше и дольше. Потому, что концентрация непримиримых, несводимых друг к другу, взаимоисключающих интересов здесь была и есть много выше, чем где бы то ни было. Можно принимать или не принимать это, но никуда от этого не деться.

Кого только не видела эта земля в качестве покорителей, завоевателей, захватчиков: египтяне, ассирийцы, Навуходоносор, персы, Александр Македонский, греки, римляне, арабы, турки-сельджуки, византийцы, крестоносцы, мамелюки, оттоманские турки, англичане...

И постоянная, затихающая на время и разгорающаяся снова, но никогда не прекращающаяся, местная вражда и резня. Национальная, религиозная...
 

Один молодой араб-мусульманин, живущий в Иерусалиме, сказал: "Мой народ находится в состоянии войны с моей страной..."
 

Куда бы ты ни направлялся в Старом Иерусалиме, пройдя крепостные ворота, ты неизбежно попадаешь в начинающийся сразу за воротами арабский базар - узенькие улочки, битком набитые арабскими лавчонками. Широких улиц в Старом городе просто нет. Максимальная ширина - метров пять. Образованы эти улочки прижатыми друг к другу двух-трехэтажными домиками. Окна - только на вторых и третьих этажах. На первых - через каждые 2 метра дверь, ведущая в маленькую комнатенку-клетушку - лавку. Когда лавки, а стало быть - и двери, открыты, вертикальные стойки и лотки с товаром выставляются наружу, загораживая и без того узкие проходы. На стойках и лотках - одежки, еда, обувь, украшения, овощи-фрукты, посуда и одуряющее количество всевозможных сувениров для паломников и туристов. Торгующие в этих лавках арабы, в основном бойко говорящие по-английски молодые ребята, активные, разбитные, нахальные, заступающие проходящим дорогу, громко расхваливающие свой товар, старающиеся завлечь тебя в лавку. Продраться сквозь них довольно сложно и требует определенных навыков и сноровки.

Если же ты уступил уговорам или сам подошел к лотку, продавец немедленно обрушивает на тебя потоки английского и водопады товаров. И ты стоишь как идиот (как умеешь, так и стоишь!), с руками, набитыми ненужным тебе хламом, и обалдело слушаешь этого говоруна. Надо еще сделать изрядное волевое усилие, чтобы вынырнуть из всей этой липкой мути и, отшвырнув от себя весь этот хлам, твердо сказать, что тебе это не нужно.

Если же тебе что-то нужно, начинается самое интересное - торговля. Дина, к примеру, хотела купить браслет, отделанный перламутром.

- Сколько стоит? - спрашиваем мы.

- 15 шекелей, - радостно ответствует продавец.

- Ты что, мужик, рехнулся?

- Ну, хорошо. Только для вас - 10 шекелей.

- Будь здоров, дорогой! - И мы уходим.

- О'кей, о'кей, сколько дадите? - это уже нам вслед.

- 3 шекеля.

- Берите за 5.

- 3 шекеля.

- 4.

- 3 шекеля.

- Берите...

Берем браслет, платим. Продавец немедленно пытается опрокинуть на нас новые рога своего словесного и товарного изобилия. Сначала мы просто вежливо, но твердо отказывались. Потом научились останавливать продавца легким взмахом руки. Но высший класс когда достаточно просто нехорошо посмотреть ему в глаза, и продавец затихает и отлипает.

У меня несколько раз получалось.
 

Продравшись через улочки-базары, миновав несколько просто улочек, выходим на малюсенькую площадь, на которой застава израильского армейского патруля очень внимательно осматривает всех проходящих, проверяет содержимое всех без исключения сумок, сумочек, кошелок. Пройдя проверку, выходим к Стене плача.

Все эти предосторожности - не случайны. За две недели до нашего приезда в толпу у Стены плача была брошена граната. Один человек был убит, больше десяти ранено. И сделали это, надо полагать, не сами евреи. И, надо полагать, не эскимосы...

Стоим на площадке, десяток-полтора ступеней выше общего уровня, и перед нами - знаменитая Стена плача. The Wailing wall.

Первое впечатление - неожиданность. После всех этих узеньких, тесных, клаустрофобических улочек, перед тобой - огромное, открытое, не ожидаемое в Старом городе пространство. Нет, не площадь, а огромный внутренний двор. Ощущение именно внутреннего двора возникает из-за того, что окружающие это пространство дома и строения выходят на него задними, непарадными стенами. Но - много света, солнца, простора.

Прямо перед нами, в глубине этого двора - Стена. За ней - Храмовая гора и доминирующий над окрестностью очень красивый золотой купол мусульманского Храма Скалы. Слева - какие-то дома, здания, справа - развалины, раскопки. И по всему пространству - несметное количество, тысячи людей.

Второе впечатление - разочарование. Так много про эту Стену наслышаны, а тут - стена как стена, высокая, из огромных грубо отесанных, но хорошо пригнанных друг к другу каменных блоков. Кое-где из щелей между блоками прорастают кустики. Никакой торжественности, тем более - помпезности. Никаких украшений, никакого декора. Просто - стена... Представлялось все это как-то иначе...

Подходим ближе. Метрах в 50-ти от стены - невысокая, Т-образная в плане, металлическая решетка, отделяющая непосредственно прилегающую к стене территорию - для молящихся, от всего остального, одновременно делящая прогон Стены на две неравные части: слева три четверти - для мужчин, справа остальное - для женщин. Но, похоже, разделено правильно - плотность молящихся вдоль всей стены примерно одинакова.

Начинаешь присматриваться, замечаешь детали, подробности. У самой Стены, лицом к ней, как наказанные дети, люди с книгами и без - молятся. Некоторые касаются Стены рукой, некоторые засовывают в щелки бумажки с просьбами, желаниями, мольбами.

Чуть поодаль в отгороженной части - столики со свитками Торы и разными старыми книгами, у столиков - экзотически одетые раввины и кучки евреев-мужчин, в талесах, шляпах или ермолках, берут и читают книжки, молятся, поют, покачиваясь и кланяясь. Разные столики - по различным направлениям иудаизма - реформисты, ортодоксы и пр.

За заборчиком снаружи - тьма женщин, видимо от тех мужчин, которые внутри. Совершенно оглушают ярко одетые сефардки, что-то кричащие, как-то очень необычно улюлюкающие и почему-то бросающие в своих мужиков пригоршни конфет.

И несчетное количество народа не только у Стены, но и во всех концах этой громадной площади-двора. Одиночки, семьи, группы, толпы. Плачут и смеются, празднуют и поминают, молятся и проклинают. И просто любопытствуют. И все время какое-то легкое движение, турбуленция вокруг - совершенно нет статики.

Иногда толпу рассекают небольшие процессии с раввином во главе, в соответствующих одеждах и свитком Торы. За ним - приодетый подросток в талесе и ермолке, за подростком - принаряженные родители, родственники, друзья - бармицва, ритуал посвящения мальчика в мужчину.

Иногда видишь проходящие через толпу патрули.

К самой Стене я не подходил. В чужих храмах и святых местах, с непонятными порядками и правилами, я стараюсь держаться в сторонке, чтобы по невежеству своему не учинить какого безобразия и святотатства.

Но Дина тоже не пошла. Я спросил - почему? Ответила, что еще не готова к этому, не чувствует себя вправе... Это мне понятно.

Дина где-то бродит одна у Стены. Я сижу в сторонке на камушке от каких-то развалин, между старушками и старичками. Курю, отдыхаю. Пялюсь по сторонам. Обращаю внимание на то, что проходящие иногда патрули очень серьезно относятся к своим обязанностям - пристально и внимательно смотрят вокруг, и каждый раз их взгляд, бегущий по ряду сидящих людей, спотыкается, останавливается на моей, выпадающей из общей гармонии, физиономии. И я чувствую и вижу, что меня очень внимательно издали рассматривают. Рассмотрев, продолжают свое движение.
 

Я сидел на камушке, смотрел на Стену плача и думал. Святыни, священные места, не только религиозные, бывают разные. Бывают святыни, места поклонений, типа "здесь был..." - Голгофа, Храм Скалы, квартира Пушкина. Бывают священные реликвии, вещные объекты поклонения (более языческого характера) - Плащаница Христа, волосы Святой девы, штаны Владимира Ильича...

Бывают священные реликвии-символы - распятье, Звезда Давида, государственный флаг. И, на первый взгляд, Стена плача является именно такого рода святыней. Святыней-символом. Символом еврейства. И, до известной степени, так оно и есть. Многие люди приходят сюда, чтобы приобщиться к еврейству (не к иудаизму - для этого идут в синагогу, а именно - к еврейству), чтобы почувствовать свое еврейство.

Но как-то не складывалось, не сходилось. Чего-то не хватало.

Почему именно этот, ничем особенно не примечательный кусок стены, какой-то обломок чего-то?.. почему не, скажем, стоящая у Кнессета огромная Менора - действительно прекрасный символ еврейства?.. или не одна из многочисленных древних синагог, или любой другой символ или памятник еврейства, каковых в Израиле - несчетно?.. Почему именно эта Стена?

И вдруг я понял: конечно же - именно эта Стена, этот кусок Второго храма!

Здесь, у этой Стены, началась диаспора. Здесь, у этой Стены, она кончилась.

Эта Стена - конец двухтысячелетней жизни в изгнании.

Эта Стена - возвращение домой.

Эта Стена - моральное право евреев на эту землю.

Эта Стена - символ свободного и независимого Израиля.

И все сошлось. И встало на свои места.

Разобравшись с евреями и с их стенкой, я пошел искать Диночку.
 

...А вокруг шумела Иудея...
 

"Девушка" и "автомат" - очень трудно совместимые понятия. Т.е. их, конечно, совместить можно, но тогда обязательно получается некая остервенелость. Остервенелость, бросающаяся в глаза, когда видишь героинь "Красных Бригад" или "Баадер-Майнхоф", легко угадываемая в образах комиссарок и чекисток. В Израиле мы с удивлением обнаружили, что подобное совмещение возможно и без остервенелости, без жгущей изнутри ненависти ко всему.

В Израиле девушки служат в армии наравне с ребятами. По общему порядку израильской армии, солдаты должны быть в форме и при оружии даже в увольнении, даже в отпуску. И разгуливают 18-летние девчонки по улицам, сидят в кафе, пьют кофе и кока-колу, едят мороженое, хихикают, стрекочут свои глупости, в общем, делают все, что положено делать 18-летним девчонкам. Но все это - в защитных комбинезонах и с непременными автоматами. И, как показала жизнь, автоматами они пользоваться умеют.

Пожилой толстый араб, мэтр ресторана в нашей гостинице, насмешливо глядя на нас, весело сказал: - А что - как живете?.. Ничего живем, не жалуемся. Я всю жизнь живу в доме в километре отсюда. Отец мой там жил, дед, прадед, прапрадед... Под турками жили, под английским мандатом жили. И под Израилем проживем...
 

Деление населения Израиля на "евреев" и "арабов" и противопоставление одних другим, в общем, неверно - не передает всю сложность израильской реальности. Конечно, есть и евреи, и арабы. И между ними много проблем. Было и есть. Но...

Арабы все разные: арабы-христиане (марониты), арабы-мусульмане (шииты), друзы (арабы, арабами себя не считающие, и религия у них какая-то своя, темная, друзская), арабы-бедуины (которые, вообще-то, вовсе даже и не арабы), есть и еще какие-то арабы-мусульмане, но не шииты, я запамятовал...

Араб-шиит всегда стреляет в еврея и, заодно, в араба-христианина, т.к. араб-христианин обычно (но не всегда) в союзе с евреем. Друз может выступать в различных сочетаниях и, бывает, стреляет и в араба-шиита, и в араба-христианина, и в еврея. На всякий случай. (Во время Ливанского похода друзы одинаково успешно выступали и на той, и на другой стороне. И знамениты друзы своими бойцовыми качествами и, главное, своей надежностью и лояльностью, верностью той стороне, на которой они оказались по обстоятельствам. Кажется, они - единственные арабы, допущенные к службе в израильской армии.) А есть еще и бедуин. В кого стреляет бедуин, я не понял, но он тоже в кого-то стреляет. Сложно у них там...

С евреями тоже непросто. Евреи религиозные и евреи цивильные. Евреи-националисты и евреи-социалисты. Хасиды и коммунисты... До стрельбы у евреев, правда, не доходит, но камнями вполне могут закидать. (Например, если в субботу заедешь на машине в хасидский квартал.) Есть такие религиозные евреи, такие религиозные, что, живя в Израиле, государство Израиль не признают. И бывает - не то, чтобы саботируют, но пренебрегают.

Так что, "арабы против евреев" - примитив. Не работает. Все гораздо хуже, так как есть и "евреи против евреев". Хотя есть и "арабы против арабов". Но это как-то не утешает.

Здесь же, в Израиле, мы услышали очень горькую шутку: "Мы, евреи, живем во всех странах мира, и нас везде ненавидят. Мы приезжаем в Израиль и здесь, в Израиле, ненавидим сами себя..."
 

5.

Не так давно два оксфордских астрофизика, что-то там с чем-то сопоставив, установили, что Христос был распят в пятницу 3 апреля 33-го года после Рождества Христова... И каждую пятницу францисканские монахи (и орды паломников и зевак) в 3 часа дня устраивают шествие по "Крестному (Скорбному) Пути" Иисуса. Начинается шествие от места, где находился римский преторий (облисполком, стало быть), и Христос был осужден на смерть (здесь, по преданию, Понтий Пилат показал толпе осужденного Иисуса, воскликнув: "Вот Человек!..", а потом умыл руки...), и кончается Голгофой.

Во время Скорбного пути Христа происходили всякие события. При каждом - шествие прерывалось, и процессия останавливалась. Канонизировано 14 таких остановок (станций) - здесь Христос упал под тяжестью креста, тут повстречал свою мать, Деву Марию,.. здесь Симон Киринеянин подхватил крест у изнемогающего Иисуса и помог тащить дальше, там блудница Вероника обтерла ему кровь и пот с лица...

Проходил этот путь по нынешней Виа Долороза, точнее, на два метра ниже и чуть в стороне - 19 веков прошло. Но это неважно - люди идут и идут по этому Пути, чтобы представить, осмыслить, осознать события, описанные Новым Заветом...

Переступив, вслед за Христом, через сохранившийся до сих пор порог Судных ворот, над которым стоит сейчас русская церковь Александра Невского, выходим к Голгофе - тогда она была еще вне стен города. И через эти ворота выводили из города осужденных на казнь.

...Здесь Иисус был пригвожден к кресту... тут стояло Распятие, на котором через несколько часов он умер... вон там лежало тело уже мертвого Иисуса, завернутое в плащаницу... здесь, в этой пещерке, он был погребен и через 3 дня воскрес... Все - очень близко одно от другого... И над всем этим местом крестоносцы в XII веке возвели Храм Гроба Господня, сохранившийся до сих пор. Но этот Храм - не одно здание, а огромное многосекторное, многоплановое, многоярусное сооружение, разделенное сейчас на разные притворы между разными христианскими Церквами: католической и православной, армянской, греческой, сирийской и многими, многими другими...

А народа!.. И европейцы, и негры, и японцы, и американцы (и нормальные, и латинские), и кого здесь только не увидишь!

Из путеводителя: После разгрома крестоносцев Саладином земля, на которой стоит Храм Гроба Господня, уже много веков принадлежит двум мусульманским семьям. У них же хранятся и ключи от Храма. И ежедневно, по сей день, кто-нибудь из членов этих семей открывает по просьбе представителя христиан двери Храма для отправления церковной службы.
 

И как днем раньше, у Стены Плача, я сидел во дворике перед Храмом Гроба Господня на камушке, курил и думал. И опять у меня не сходилось...

Иисус умер на кресте со словами: - Свершилось!..

Свершилось - что?

Предначертание Божье?.. Воля Господня?..

Но если это была Воля Божья и все происходило, так сказать, по некоторому изначальному плану, по некоему Господом Богом придуманному Сценарию (с поправкой на талантливость и искренность исполнения ролей участниками этой драмы), то какие возможны обвинения и моральные претензии в адрес исполнителей этих ролей? Кроме, может быть, того, что они плохо играли...

К Иуде ли Искариоту, блестяще сыгравшему роль вероломного злодея-предателя?.. Тем более, что предательство его по Сценарию мотивировано не очень убедительно - Иуда был гораздо умнее заплаченных ему 30 сребренников... И вероломным он не был, ничьей веры не ломал - Иисус заранее знал, что Иуда его выдаст - иначе не свершилась бы Воля Божья!...

К Понтию ли Пилату, кому досталась роль умного, хитрого и осторожного судьи-политика?.. Но и у того не было выбора. И еще очень большой вопрос - насчет чего умыл руки Пилат - насчет решения иудейских Первосвященников, осудивших Иисуса, или насчет всего Сценария?..

К самим ли Первосвященникам, сразу же распознавшим в Иисусе диссидента, раскольника, угрозу для иудаизма, а стало быть - и для себя лично, конечно же, избравшим (на уровне обычного здравого смысла) помиловать вора и разбойника Варавву, а не крамольного Иисуса?.. Эти Первосвященники могли быть кем угодно, но они не были идиотами. И они прекрасно понимали, что, отправляя Иисуса на смерть, они достигают прямо противоположного результата - превращают его в героя-мученика и, поступив так, проигрывают. Но и у них не было выбора, а - так было в Сценарии!..

К римской ли солдатне, в полном соответствии с Божьей задумкой, куражившейся и издевавшейся над Христом и распявшей его?..

К евреям ли, статистам из толпы?.. Но толпа - всегда толпа... Из нее крикнут: "Распни его!..", и камушек шваркнут... Но и напиться дадут, и кровь оботрут... - на то она и толпа.

Какие могут быть претензии к актерам, пусть даже за дрянную пьеску? Актеры сделали все, что могли.

Но в любой (не только в русской) фольклорной трактовке Евангелия, обосновывающей антисемитизм, до таких подробностей никто и не доходит, а - Христа распяли евреи!

Но евреи этого не делали...

А если бы даже и сделали, то - по Воле Божьей. И не какого-то там чужого, постороннего Бога, а своего - христианского (он же - иудейский, он же - мусульманский: Библию все 3 религии принимают всерьез).

Не похоже ли это на случай, произошедший в Москве сразу после войны, когда бдительные советские граждане приволокли в милицию человека, киноактера, сыгравшего в одном из фильмов немецкого шпиона, и публика на улице опознала его?

Можно, конечно, объяснить этот случай Великой Силой Искусства. А можно - и паранойей...

И тут, впервые, "антисемитизм" связался у меня с "паранойей".

Но не паранойей объекта, Преследуемого, которому все кажется, что его преследуют - это тривиально, а паранойей субъекта. Преследователя, который... Который - что?..
 

Один наш знакомец в Америке, еврей из Риги, как-то в разговоре сказал про антисемитизм арабов. Я посмотрел на него внимательно - шутит?.. Нет, знакомец был deadly serious (смертельно, мертвецки серьезен - по-английски звучит лучше). Я возразил, что говорить про антисемитизм арабов так же правомерно, как говорить про антисемитизм евреев (случается, конечно, иногда), поскольку, мол, и те, и другие - семиты в равной степени.

Мой собеседник меня не услышал, а уставился на меня с тяжелым подозрением - выгораживаю арабов...
 

Немного перебрав с арабской экзотикой, для разнообразия отправились в еврейскую часть Иерусалима, на запад от Старого города. Поездив по не очень широким, но забитым машинами улицам центральной части, с большим трудом отыскали в каком-то переулке свободное место в череде запаркованных у тротуара машин и поставили свою.

На улицах, по-прежнему, толпы людей, но общий колорит, и улиц, и публики, уже совершенно другой - вполне европейский.

Выходим на довольно широкую, чуть под уклон, знаменитую Бен-Иегуда - улицу, по которой не ездят (для транспорта она закрыта), а ходят (много маленьких магазинчиков), и на которой сидят (десятки кафешек выплеснули свои столики прямо на мостовую).

Пошатались по улице, заглянули в несколько магазинчиков, но ничего особенно интересного не нашли.

А все нам говорили - Бен-Иегуда!.. Бен-Иегуда!.. И что?..

И мы засели в одном из кафешек, на перекрестке этой самой Бен-Иегуды и какой-то поперечной улочки, прямо посреди мостовой. Заказали себе кофе и стали глазеть по сторонам. И вот тут мы все поняли.

Кругом - никаких тебе арабов, сплошные евреи. Самых разнообразных обличий. Часть публики прогуливается между этими кафешками, раскланиваясь и разговаривая со встреченными знакомыми. Другая же часть сидит в кафешках за столиками. Потом - наоборот.

И все на всех СМОТРЯТ, все всех РАССМАТРИВАЮТ. А те, которые не смотрят и не рассматривают, те - ПОЗИРУЮТ...

И все это - независимо от возраста, пола, социального уровня, религиозной или этнической принадлежности.

Мы тоже стали на всех смотреть и всех рассматривать. И нашли, что это - очень интересное занятие. Мы назвали его - лорнировать евреев.

И ты чувствуешь, что смотреть на кого-либо в упор, сколь угодно неотрывно и долго - можно. А вот фотографировать - нельзя, неловко, не принято, вызовет неодобрение. А жаль!.. Могло бы получиться много отличных портретов и жанровых сценок.

Просидели мы в этом кафе довольно долго и получили большое удовольствие и массу впечатлений.
 

Вернувшись к своей машине, обнаружили, что закована она в "башмак" - громоздкое треугольное, оранжевого цвета металлическое устройство, устанавливаемое на колесо, чтобы машина не могла сдвинуться с места. На лобовом стекле под "дворником" - куча бумажек, что-то нам сообщающих, но, естественно, на местном, недоступном нам языке. Увидев все это, поняли, что что-то сделали неправильно. Видимо, я запарковал машину в неположенном месте. Обследовав все вокруг, никаких запрещающих знаков не нашел. Переулок был людный, пешеходов много, и каждый, проходя, обязательно подключался - кто просто острил, кто сочувствовал, кто давал советы.

(Надо сказать, что дважды до этого - в Хайфе и в Нагарии - мы уже находили под "дворником" такие бумажки. Но, поскольку на бумажках все было "крючочками", а "башмаков" не было, я считал себя вправе эти бумажки игнорировать, как не несущие никакой полезной информации. И сейчас они украшают наш израильский альбом. Проигнорировать же "башмак" довольно сложно.)

Через 5 минут мы уже знали, что должны делать, чтобы освободить машину, куда обратиться. Туда и отправились. Придя по названному сердобольной публикой адресу, поднялись на какой-то там этаж большого административного здания и нашли нужную комнату, в которой сидел молодой симпатичный клерк-израильтянин. Я предъявил ему наши бумажки, и он мне сказал по-английски: "Платите 20 шекелей." Я высказался в том смысле, что не против заплатить, поскольку, видимо, что-то сделал неправильно, но хотел бы знать, что именно, чтобы не повторить в будущем. Выслушав, клерк очень спокойно и вежливо говорит мне по-английски, что он не говорит по-английски и чтобы я заплатил 20 шекелей. Медленно и раздельно, тщательно артикулируя каждое слово, я повторил, что обязательно заплачу, но хотел бы, чтобы мне объяснили, что я сделал неверно. Клерк так же спокойно повторил, что по-английски он не говорит, и чтобы я заплатил 20 шекелей. Я повторил свою сентенцию, он - свою. Минут через 10 этого спокойного и неспешного, как в античной греческой драме, диалога, я понял, что ситуация - абсолютно патовая, что надо что-то менять, и для демонстрации своей доброй воли достал деньги, но ему не отдал, а продолжал настаивать на объяснениях. Дина, все это время молча наблюдавшая за происходящим, сказала: "Да отдай ты их ему и пошли отсюда...". Я же продолжал упорствовать. Тогда клерк встал и молча вышел из комнаты. "Полицию пошел звать, - тоскливо подумал я, - или обедать..." Но он быстро вернулся с какой-то израильской дамой. Дама по-английски могла, но очень худо. Из переговоров с ней выяснилось, что здесь никто не знает, почему я должен заплатить 20 шекелей, и если я все-таки хочу знать, то должен идти совсем в другое место, где знают, а здесь я должен заплатить 20 ше... И я сдался...

Уходя, мы спросили, когда нам освободят машину?

- Через 5 минут, - бодро ответили оба клерка на неведомом им английском языке. Мы вернулись к машине и принялись ждать 5 минут. Прошло полтора часа...

Мы уже начали дергаться, т.к. спешили на назначенную заранее встречу, и времени было в обрез. Проходящие мимо люди очень сочувствовали нашим трепыханиям, добровольцы даже куда-то звонили, но ответ был один - машина выехала и сейчас будет. Ждите...

Заметив на другом конце переулка человека в светло-бежевой форме, какую носит местная полиция, я рванул к нему и стал совать свои бумажки и излагать историю. Человек в форме, очень мне понравившийся - молодой, высокий, красивый, спортивный, но и интеллигентный парень (Диночка потом вздохнула: бывают же такие парни!.. и мой застарелый комплекс неполноценности немедленно закровоточил) внимательно меня выслушал и просмотрел все бумажки... (и я вижу - это не полицейский, на груди у него "крылышки" и несколько орденских колодок - т.е. это уже не просто очень почитаемая здесь армия, а элита израильской армии - военный летчик!)... и на отличном английском, мягко и немного, как бы извиняясь, сказал: "Я вас хорошо понимаю и сочувствую вам - сам был недавно в подобной ситуации. Вы правы. Но вы - в Израиле. Единственное, что вы можете сделать - ждать".

В конце концов нас освободили - подъехал грузовичок, два молодца, ничего нам не сказав, ничего нас не спросив, молча, сняли свой "башмак ", швырнули его в кузов и, не проронив ни слова, укатили.
 

В учебнике элементарной физики приводится такой опыт - если взять 2 бруска разных металлов, тесно прижать их друг к другу и подержать так какое-то время, а затем под микроскопом посмотреть срезы этих брусков, окажется, что в пограничных слоях можно обнаружить частички металла из другого бруска - диффузия, процесс взаимного проникновения частиц одного металла в другой при соприкосновении.

По сути то же самое можно наблюдать в демографии, при тесном соприкосновении двух народов, национальностей, рас. Скажем, народ синий и народ розовый. В слоях соприкосновения всегда можно найти людей розово-синих и сине-розовых - процессы ассимиляции, абсорбции, взаимного проникновения и влияния, конвергенции. И этот пограничный слой является своего рода связкой между двумя народами, своеобразным буфером, гасящим взаимные претензии и недовольства. Из этого общего правила существует только одно (мне известно только одно) исключение - евреи и арабы.

Бывают арабы-мусульмане, бывают арабы-христиане. С другой стороны, бывают евреи-иудеи и евреи-христиане. Но мне не приходилось слышать про евреев-мусульман или про арабов-иудеев. Да и смешанные браки - явление исключительно редкое между этими двумя группами. Почему?

Существует что-то, исключающее это взаимное проникновение, блокирующее эту диффузию. И хотя соприкосновение евреев и арабов длительно по времени и даже избыточно по тесноте, а - диффузии нет! А нет диффузии - нет и связки. Нет и буфера.

Может, поискать ответ на ближневосточные вопросы в физике?

Что по этому поводу могут сказать наши друзья-физики? Существуют ли в природе другие примеры полного, или почти полного, отсутствия диффузии? И если да, то в чем, собственно говоря, дело?.. А?..
 

Арабские такси в Иерусалиме, все без исключения - мерседесы, огромных размеров. Когда влезаешь в такое такси, первая ассоциация - грузовой лифт, и глазами невольно ищешь глазами табличку: "Рассчитано на 10 арабов или 2-х верблюдов". Вторая ассоциация - огромная постель под балдахином - так много красного плюша, подушек, подушечек. У арабов вообще какой-то непорядок с красным плюшем и подушечками... В такси полно блох. По размерам - верблюжьих. Когда такая блоха на тебя прыгает, тебя аж покачивает. По повадкам - блохи арабские. На меня прыгали, но не жрали. И я всю дорогу с изумлением взирал на это чудо природы. А рядом чертыхалась Диночка. И позволяла себе антиарабские высказывания...
 

Совсем недавно израильский премьер Шамир обратился к Америке с официальной просьбой - запретить въезд в Америку евреям, выехавшим из Союза. Америка официально отказалась, т.к. это противоречило бы одному из основных ее принципов - давать приют всем людям, подвергающимся в своих странах политическим, религиозным или национальным преследованиям. В израильской и русскоязычной американской прессе немедленно началась дискуссия - прав ли Шамир? Права ли Америка?..

Цель Шамира очевидна: увеличить приток евреев в страну, чтобы как-то противостоять росту численности арабской части населения. Может быть, не столько даже за счет самих иммигрантов, с которыми, в массе, хлопот не оберешься, сколько за счет их детей, уже родившихся и еще не рожденных. Уж эти-то однозначно будут патриотами Израиля. А попав в Америку или родившись в ней, они станут американцами и, в большинстве, будут потеряны для Израиля навсегда.

Цель Шамира понятна и не вызывает протеста. Протест вызывает средство, способ. Нельзя лишать человека права выбора. Во имя чего бы это ни делалось. Это - основа свободы, основа демократии. И для Израиля, если он хочет быть демократическим государством, такой выход неприемлем.

Кроме того, такое решение могло бы поколебать многих в Союзе, собирающихся эмигрировать. А некоторых даже остановить. В Союзе люди мало что знают и понимают про Израиль. Недостаток информации всегда провоцирует самые невероятные домыслы и слухи. Да и советская официальная пропаганда гонит всякую муть. И Дважды Евреи Советского Союза стараются, отрабатывают... Самое расхожее объяснение про Израиль - там все так же, как в Союзе. И даже еще хуже.

Люди, думающие об отъезде, в первую очередь думают все-таки о свободе (не важно, как они потом будут ее использовать). А какая же тут свобода, если тебя везут куда-то, тебя не спросясь?..

Меня, например, по тогдашнему моему представлению об Израиле, это могло бы остановить.

К счастью, далеко не все в Израиле согласны с Шамиром. Даже в правительстве.

Я, разумеется, немедленно предложил другое, более эффективное решение - призвать евреев отказаться от противозачаточных средств, так как евреев должно быть много. Но широко пропагандировать эти средства среди арабов. И раздавать их арабам бесплатно - надо же, в самом деле, приобщать арабов к достижениям цивилизации..
 

Еврейские такси в Иерусалиме - в основном, маленькие, чистенькие машинки, вроде нашей "субару".

Блох нет. Ни арабских, ни еврейских.

Зато есть таксеры. Еврейские.

Едем, к примеру, из точки А в арабской части города в точку Б в еврейской. Таксер - араб. Приехав, платим 5 шекелей. Возвращаемся из той же самой точки Б в еврейской части в ту же самую точку А в арабской. Таксер - еврей. Приехав, выясняем, что платить надо 7 шекелей. (При этом дважды по дороге таксер кого-то подсаживал и куда-то подвозил, нас, разумеется, ни о чем не спрашивая.) Дина удивляется - как же так, из А в Б - 5 шекелей, а из Б в А - 7 шекелей? Таксер, перевесившись со своего места к нам на заднее сиденье, недобро глядя на нас, тихо и внятно говорит: "Семь шекелей. Понятно?..". Отдаю ему 7 шекелей и вытаскиваю упирающуюся Диночку из машины.

Общее замечание. И не только в Иерусалиме. Следует быть внимательным с деньгами - могут обсчитать, приписать лишнее, обмануть. И арабы, и евреи. И это понятно эти глупые богатенькие американцы... Здесь 2 шекеля, тут - 10, там - 25.

Поначалу Дина огорчалась - неприятно, когда тебя "парят" так беззастенчиво. Но потом я ее убедил - это ничего, пусть себе. Израилю нужны деньги, мы их можем дать, переживем. Хотя, конечно, форма поборов могла бы быть поприличней.

Несколько раньше, говоря о Храмовой горе и о Первом и Втором храмах, я обошел молчанием одно очень существенное обстоятельство. Дело в том, что, по Библии, когда Господь призвал Авраама и велел ему оставить родные места и следовать его, Божьим, указаниям, то привел Он Авраама именно сюда, к горе, которая потом будет называться Храмовой, и сказал, что отдает эту землю Аврааму и потомству его. И благословил Авраама.

И создал там Авраам жертвенник Господу... Дважды евреи возводили свой Храм на этом месте. Первый просуществовал 400 лет, Второй - 600. И оба Храма были разрушены...

Пришла пора, считают многие евреи, построить Третий храм. На том же самом месте. Уже навсегда!.. (Впрочем, и предыдущие два строились не на минуточку...)

Идея прекрасная. Мне очень нравится. И средства бы нашлись - кто из евреев всего мира не дал бы денег на Третий храм? И я почему-то уверен, деньги дали бы не только евреи. И современные методы строительства и современные строительные материалы позволили бы адекватно воплотить самые фантастические идеи еврейского архитектурного гения...

Но существует одно "но"... Дело в том, что место уже занято: стоят на Храмовой горе две арабские мечети - Храм Скалы и мечеть Аль-Акса - и не какие-нибудь там завалященькие, третьеразрядные, а - из самых-самых святынь ислама.

Для еврейских экстремистов, горячих голов, проблемы не существует - развалить их к чертовой матери - и все дела!

Во всех отношениях такой шаг был бы самоубийством для Израиля.

Потому, что ВЕСЬ арабо-мусульманский мир немедленно поднимется и обрушится на Израиль. И дело даже не в много-многократном численном превосходстве арабов (что, впрочем, тоже немаловажно), а в том, что Израиль - слишком маленький. Достаточно двух-трех ядерных устройств, брошенных просто наугад, чтобы ликвидировать Израиль как географическое понятие. И вот это уже - действительно, навсегда!.. Даже если этих устройств у арабов нет сейчас, они будут - завтра, через неделю, через 3 года.

И потому, что и весь остальной, неарабский мир немедленно отвернется от Израиля. Даже друзья, сочувствующие и помогающие ему сейчас. И я не уверен, что Израиль смог бы выстоять в одиночку...

И потому, что такой шаг - колоссальная психологическая травма для самих евреев, необратимая психологическая деформация. Это - во имя Бога - убить Бога в самом себе...

Но в Израиле, к счастью, есть не только горячие головы, но и умные.

Второй храм евреев был разрушен в 70-м году новой эры. И не арабами. И 6 веков (600 лет!), до 690 года новой эры на Храмовой горе были развалины, руины, пустырь. Евреев в Иерусалиме тогда не было, по крайней мере, в сколько-нибудь заметных количествах - они были изгнаны. И при этом, так сказать, место не зарезервировали...

Но - свято место пусто не бывает.

И жили там вокруг арабы и разные другие люди.

Но даже арабы не виноваты, что Аллах (по-арабски Господь Бог так называется) привел Магомета после Мекки и Медины именно в эти места, как несколько раньше привел туда и Авраама, и Иисуса - были у Господа какие-то соображения по поводу именно этого места. И Магомет был там, проповедовал там свой ислам, творил свои мусульманские чудеса и там же был вознесен на небо... Что же мусульманам оставалось делать? И возвели они свои мусульманские Храмы, ничего, в общем, в тот момент не имея ни против евреев, ни против еврейского Второго храма. А - так получилось...

Тем более, что арабы-мусульмане ведут свое происхождение от того же Авраама, считают себя его потомками.

И стоят эти мечети на Храмовой горе уже ТЫСЯЧУ ТРИСТА лет, т.е. дольше, чем оба еврейских Храма вместе взятые...

Это уже скорее у Бога надо спросить, что Он имел в виду, посылая в одно и то же место и Авраама, и Иисуса, и Магомета...

И сейчас не придумать для Израиля более широкого и великодушного жеста, чем, оставив эти мечети в покое там, где они стоят, построить-таки свой Третий храм, но не вместо них, а - где-нибудь рядом. Уж кто-кто, а евреи-то хорошо знают, что это и как это, когда разрушают твой Храм... Сильный, победивший Израиль мог бы себе это позволить. И даже арабы оценили бы это в полной мере, так как хорошо понимают, что - "мог бы и полоснуть...".
 

Многие наши друзья и знакомые, и еще в Америке, и уже в Израиле, настоятельно советовали нам посетить Мертвое море. И мы включили его в свою программу.

Выехав из Иерусалима на восток, миновав несколько маленьких арабских городков и еврейских поселений, попадаем в пустыню - вокруг нет вообще ничего! Но пустыня не каракумистая, с барханами, а - песчаного цвета горы, довольно высокие, крутые, АБСОЛЮТНО ГОЛЫЕ, суровые своей безжизненностью. Изредка в долинках или на склонах - арабские деревушки и бедуинские поселения, больше похожие на стоянки геологических партий, чем на деревни.

Километров 30 на восток от Иерусалима - и мы у Иерихона, одного из древнейших городов на земле - в раскопках были обнаружены остатки каменных строений, возраст которых - около 10 тысяч лет до новой эры, плюс 2 тысячи - после. Город библейский. Много чего происходило здесь во время оно... Сейчас, во время нашего визита, не происходило ничего - маленький сонный арабский городок.

Отвернув от Иерихона на юг, выезжаем к Мертвому морю, по-еврейски - Соленое море. Последнее время поставлена под сомнение "мертвость" этого моря - найдены какие-то козявки, микроорганизмы, в нем живущие, но с еврейским названием все в порядке - концентрация соли в нем в 7 раз выше, чем в обычной морской воде.

Еще 25 километров на юг вдоль западного, правого берега (левый принадлежит Иордании), и мы в Эйн-Геди - новое поселение, на месте многовекового оазиса, очень быстро превращающееся в курорт. Слева - море, справа - крутые, суровые, желтые горы. На узкой полоске между морем и горами - на удивление много зелени, посаженной руками, - пальмовые рощи, плантации хлопка, бананов и цитрусовых.

Здесь, в этих краях, несмотря на их безжизненность, тоже много чего происходило... Где-то здесь, в этих горах были найдены в пещере знаменитые Кумранские рукописи или "Свитки Мертвого моря", запрятанные 2 тысячи лет назад жившими тут ессеями в связи с приближением "конца света", и ессеи всерьез к нему готовились... Километров 20 южнее Эйн-Геди, в горах - Масада... Где-то поблизости, на берегу моря, стояли Содом и Гоморра...

Оборачиваемся к морю. Каменистый пляж. Довольно много всякого люда. И в воде, и по берегу. Обычная пляжная обстановка.

Многие говорили нам про Мертвое море!.. Но ни одна скотина не предупредила, что пользоваться им надо с осторожностью!

И, ничего плохого не подозревая, мы входим в воду, и я, как делаю всегда, ныряю... И вот этого делать было не надо!

Вода настолько соленая, что - аж горькая. Гораздо солонее и горше обычной морской воды. Но дело не во вкусовых качествах, а в том, что она немедленно начинает разъедать все, какие есть, слизистые оболочки. В разнообразных местах. Хуже всего с глазами. Жжет так, что глаз не открыть.

Тихо, но от всей души матерясь самыми последними словами, так сказать, из самого сокровенного золотого запаса, зажмурившись, вылезаю из воды и, спотыкаясь о камни и наступая на чьи-то лица и животы, на ощупь добредаю до душей с пресной водой.

С Диночкой произошло все то же самое, с той лишь разницей, что она не материлась, а повизгивала.

Отматерившись и отмывшись, лезу обратно в воду, соблюдая уже максимум осторожности с глазами. В первый заход все мое внимание было отвлечено. Теперь же я мог прочувствовать всю необычность Мертвого моря - действительно, очень непривычные ощущения. Из-за жуткой солености, вода тяжелее обычной, и твоя плавучесть гораздо выше - тебя просто выталкивает из воды. Можешь лежать на воде, можешь сидеть и даже стоять в воде - тебя, правда, все время норовит перевернуть - впервые я практически убедился, что голова тяжелее другого конца. Утонуть невозможно. Но можно захлебнуться.

Поболтавшись в этом рассоле, который, говорят, очень полезен (не знаю, не знаю...), отмываешься в пресном душе. Но даже после душа, высохнув, обнаруживаешь кристаллики соли в самых неожиданных местах - ну, скажем, в ухе.

И теперь, закусывая соленым огурчиком, килечкой или селедкой, я каждый раз вспоминаю наше купание в Мертвом море...
 

Я не удивляюсь тому, что некоторые люди уезжают из Израиля. И не осуждаю их за это. Жизнь там очень специфична. И не всем она подходит. По разным причинам.

Протест вызывает совсем другое.

Многие, уехавшие из Израиля (их в Америке достаточно), для собственного ли оправдания и лучшего самочувствия, для объяснения ли своего отъезда окружающим, непременно норовят обругать, обгадить Израиль, так сказать, задним числом.

Это - как развод. Не сложилась супружеская жизнь, не пара - бывает. Это жизнь. И люди расходятся. Но очень мало кому удается сделать это достойно, не расплевавшись друг с другом вконец, не перемазав друг друга по уши дерьмом...

Такие люди не осознают, что, ругая и понося Израиль (или своего бывшего супруга), они позорят не Израиль (и не супруга) - себя.
 

6.

Одна из фундаментальнейших проблем Израиля и евреев, вызывающая ожесточенную полемику, нескончаемые споры, дебаты, дискуссии - кого, собственно, считать евреем? Что является критерием еврейства?

Биологическая принадлежность?.. Но еврей из Китая - вылитый китаец и биологически не имеет ничего общего с евреем из Аргентины. А еврей из Эфиопии черен как сапог.

Принадлежность к иудаизму?.. Но как быть с коммунистом из кибуца? И 5-ый пункт советского паспорта интересуется не вероисповеданием. Да и в Треблинке отбор шел не по религиозной принадлежности.

Обрезание?.. Но обрезаны и мусульмане. И 90 процентов американцев - гигиенично.

Считать евреями только живущих в Израиле?.. Но они сами считают себя не евреями, а израильтянами. И, строго говоря, израильтянином является и живущий в стране араб. И живут там не только евреи и арабы, но, среди прочих, и русские-православные, и черкесы-мусульмане. И не-понятно, как быть с Бруклином.

Считать евреем только того, кто хочет, чтобы его считали евреем, и, наоборот, не считать того, кто не хочет? Но, во-первых, бьют, как известно, не по паспорту. А во-вторых, негр, объявивший себя белым, вряд ли перестанет интересовать Ку-Клукс-Клан. Разве только, если хорошенько вымочить его в каустической соде...

Считать евреем того, кого считают евреем (замечательное определеньице!)... В Союзе это просто: если не Иванов и не Сидоров, значит - еврей! Даже Косыгин, говорят, был на подозрении. А уж Георгий Львович Вильдгрубе никого провести не сможет и за свою физиономию (хоть и прогулялось по ней татаро-монгольское нашествие) не спрячется - как сказали братья Стругацкие: народ сер, но мудр... Лестно, конечно. Но - жульничество получается, вроде как без билета на трамвае - не оплачено... Да и сам Георгий Львович не обещает на будущий год в Иерусалиме... Глух он к зову Сиона, дубина... С другой стороны, может ускользнуть еврей Иванов - знавали мы такого. И промашка может получиться - знавали мы и узбека Рабиновича. В общем, ненадежно как-то.

По-моему, проблема, кого считать евреем, по своей сложности и неразрешимости не уступает проблеме, кого считать интеллигентом. По важности - тоже.

Трудности с определением понятия "еврей" (как и любых понятий, связанных с идентификацией или самоидентификацией человека) неизбежно возникают из-за того, что обычно все эти споры и дискуссии ведутся на бытовом, "кухонном" уровне, без предварительного установления предмета дискуссии, его признаков и свойств, без установления соответствующей терминологии и правил.

Но прежде всего, обычно полностью игнорируется существование, по крайней мере, двух абсолютно разных уровней рассмотрения этого понятия - уровня психологического и уровня социального.

На психологическом уровне (на уровне индивидуальной самоидентификации) человеку ни к чему знать про уровни, признаки и свойства. Он либо ощущает себя евреем, либо нет. И человек - то, чем он себя считает: еврей (или НЕеврей), интеллигент, христианин, негр, красивый, богатый или, наоборот, умный. И какой бы вопиющей глупостью или наглостью это ни казалось окружающим, это - личное дело самого человека и ничье больше. (В свободном, демократическом мире, разумеется.)

Социальным это явление становится только с момента, когда:

- либо сам человек начинает доставать окружающих своими личными делами, делает некую социальную "заявку" (например, начинает носить свой НАТЕЛЬНЫЙ крестик поверх пальто, или требует от окружающих признания, какой он красивый, и все поэтому должны им восхищаться);

- либо окружающие, по тем или иным причинам (но всегда - нездоровым, недемократическим) начинают вдруг интересоваться - а ты, собственно, кто такой?

Но и став социальным, это явление автоматически не предполагает конфликта. Да, - могут согласиться окружающие с притязаниями человека, - ты у нас действительно жутко умный, и мы тебя будем почитать и слушаться. Или: ты - действительно еврей, и ничего с этим не поделаешь, и ходи себе на здоровье в своей тюбетейке.

Проблема возникает только при разногласии сторон:

- Какой же ты, к лешему, Грегори Пек, если даже лошади, видя тебя, шарахаются и зажмуриваются?

Или: - То, что ты умеешь читать и писать и знаешь, как пользоваться носовым платком (но делаешь это почему-то очень редко, предпочитая платку палец), еще не означает, что ты - интеллигент. И т.д.
 

Находясь в Израиле, я стал думать не о том, кого считать евреем (не мое это дело), а о том, какие все евреи разные. Впрочем, и любой народ, вероятно, удивит своим разнообразием, если посмотреть на него внимательно. Но в тот момент я думал о евреях.

После некоторых размышлений о многообразии евреев я решил сделать свой посильный вклад в современную Евреелогию, во-первых, подарив ей это название, а во-вторых, учинив классификацию евреев по какому-нибудь признаку. Неважно какому - обожаю всякие классификации и типологии.

В основу своей типологии я уложил трех методологических китов, на которых обычно и покоятся любые теории (и научные, и не очень), а именно: идеализм, субъективизм и произвол, в просторечии - волюнтаризм.

Идеализм выразился в том, что получившаяся у меня картинка, как и любая схема, к реальной жизни отношения не имеет. (И не трудитесь искать в ней себя или своих знакомых.) Как и в любую схему, впихнуть в нее живого человека невозможно - живой человек целиком, без остатка, в нее упорно не влезает, почему-то предпочитая находиться где-то между типами, сочетать в себе несколько. Но, думаю, это уже его проблемы, а не мои.

Субъективизм заключался в том, что, во-первых, я решил называть евреем того, кого я лично воспринимаю как такового. Но даже я не смог бы объяснить, почему. А во-вторых, для своих построений я черпал сведения из наиболее надежного и достоверного источника, мне доступного - из себя самого, из моего собственного представления и понимания советского еврея.

Произвол же заключался в том, что, во-первых, я, не имея к тому решительно никаких оснований, распространил свои представления о советских евреях на всех остальных. И во-вторых, в том, что в качестве критерия для сортировки я волюнтаристски избрал ОТНОШЕНИЕ ЕВРЕЕВ К СВОЕМУ ЕВРЕЙСТВУ. Как я это понимаю, разумеется.

И пусть теперь кто-нибудь попробует сказать, что я неправ или что получившаяся у меня картинка неверна!

А картинка получилась такая:

1. Евреи-националисты, апологеты еврейской государственности. Своим еврейством гордятся. Реализуются в созидании государства Израиль. Ратуют за прекращение диаспоры. Девиз: все евреи - в Израиль! В воображаемой графе "национальность" с гордостью пишут - "израильтянин". Даже если живут в Конотопе. Назовем их - евреи-сионисты.

2. Евреи-националисты, апологеты еврейской религиозности, иудаизма. Своим еврейством гордятся. Безразличны и к диаспоре, и к Израилю. Реализуются в синагоге. Девиз: все евреи - в синагогу! В графе "национальность" с гордостью пишут - "иудей". Так и назовем их - евреи-иудеи.

3. Евреи-националисты, апологеты еврейской традиции. Своим еврейством гордятся. Реализуются в создании местечка, гетто, так сказать, по месту жительства - и в Израиле, и вне его. Девиз: все евреи - в местечко! В графе "национальность" пишут - "еврей". Назовем их - евреи-традиционалисты.

4. Евреи, идентифицирующие себя как евреев, гордящиеся своим еврейством, но - спокойно, без надрыва и одержимости националистов. Так же спокойно, но с симпатией и сочувствием, относятся они и к диаспоре, и к Израилю, и к иудаизму. Лояльны к культуре страны своего происхождения и проживания. Девиз: терпимость и понимание. В графу "национальность" вписывают более сложную формулу - "американский еврей", "немецкий еврей", "русский еврей" и т.д. Назовем их - евреи-либералы.

5. Евреи, гордящиеся своим еврейством, но националистами не являющиеся. Безразличны и к Израилю, и к диаспоре, и к иудаизму, так как заняты только собой. Но свое личное еврейство воспринимают как членство в престиж-ном клубе, свидетельство и гарантию собственной исключительности и гениальности. Как евреи, ассоциируют себя, нет, не с пейсатыми хасидами и не с Брайтон Бич - Боже упаси! - но с Эйнштейнами, не ниже. Очень амбициозны и честолюбивы, и, как правило, не без основания. Капризны, как избалованные дети. Девиз: я - молодец! Реализуются в творческой, профессиональной деятельности. Обычно - очень успешны. В графе "национальность" пишут - "гениальный еврей". Так и назовем их простенько - евреи-гении.

6. Евреи, безразличные к своему еврейству. И безразличные и к Израилю, и к диаспоре, и к иудаизму. "Чушь все это, - говорят они, - все люди - люди, и нет никакой разницы." И самое удивительное - они, и правда, так думают! В графу "национальность" либо вписывают - "человек", либо, пожав плечами, оставляют пропуск, пустое место. Назовем их - евреи-космополиты.

7. Евреи, признающие свое еврейство - а куда деваться? (именно так!..), - но своим еврейством тяготящиеся, стыдящиеся его, воспринимающие его, как досадный недостаток, ущербность - вроде косоглазия или заикания - дразнят. И не только дразнят, но и по морде могут съездить. Собственная потребность в самоидентификации отсутствует напрочь. В любом народе, а не только среди евреев, везде, всегда - самая массовая группа - обыватель, лавочник. Ни к еврейской, ни к какой другой культуре не имеют решительно никакого отношения. Не обременены никакими сантиментами ни в адрес Израиля, ни в адрес еврейства в целом. Озабочены только собственным благополучием, в созидании и упрочении коего и реализуются. Все без исключения почитают себя умными, но под "умом" понимают то, что в просторечии именуется "хитрожопостью". Девиз: деньги! (Что меня всегда поражало в этих людях - парадоксальное сочетание их ощущаемого и демонстрируемого самодовольства и подсознательного ощущения собственного ничтожества. Это подсознательное ощущение прорывается в их словах, которые они, произнося, не слышат, не осознают. Например, будучи сами воплощением заурядности, они люто ненавидят любую неординарность, все, что не укладывается в их простенькие схемки, выходит за пределы их незатейливого понимания. И, очень раздраженные, они восклицают про кого-нибудь: "Такое же говно, как все, а изображает из себя!.." И вот это "ТАКОЕ ЖЕ ГОВНО" меня всегда поражало - так искренне они, не замечая, проговариваются и называют, признают себя говном...) Если такие люди выезжают из Союза, то про Израиль их занимают два вопроса: не прогадали ли они, поехав не в Израиль, а, скажем, в Канаду, и как происходящее в Израиле или в связи с ним может отразиться на их благополучии?.. В графе "национальность" - следы подделок, подчисток, и может быть вписано все, что угодно - по обстоятельствам. Назовем их - евреи-обыватели.

8. Евреи, раздраженные своим еврейством. В отличие от евреев-космополитов, никогда и не ощущавших себя евреями, эти - по тем или иным причинам, порывают со своим еврейством, отказываются от него. Будучи амбициозными и, часто, социально активными, примыкают к различным интернациональным движениям и идеологиям, например, к коммунизму. И в графе "национальность" так и пишут - "коммунист". Порвавшие с еврейством, но и отвергнутые им, т.е. являясь, в буквальном смысле, отщепенцами (почему и несправедливо упрекать еврейство за Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию, за то, что было в ней много евреев - евреи-то эти были отщепенцами, отбросами еврейства! - а за то, что революции привлекают, притягивают не только романтиков и поэтов, но и всякие человеческие отбросы, сброд, еврейство не ответственно), в адрес еврейства, еврейского национализма - агрессивны. Реализуются в антисионизме. Но до антисемитизма, как правило, не доходит. Назовем их - евреи-интернационалисты.

9. Евреи, воспринимающие свое еврейство как проклятье, ненавидящие его и все, что о нем напоминает. Таким, например, был немецкий еврей Отто Вейнингер, автор на-шумевшей в свое время книги "Пол и характер". Если у евреев-космополитов в графе "национальность" просто ничего нет, а у евреев-обывателей - следы подчисток, то у этих - дырка, "с мясом выдранная национальность". Но рана все время болит, кровоточит. И реализуются, компенсируются эти евреи в яростном антисемитизме. Так и назовем их - евреи-антисемиты.

Наверное, можно придумать и другие типы. Но основные я перечислил.

При описании типов сохранить беспристрастность натуралиста мне не удалось. И я действительно отношусь к разным типам по-разному:

к сионистам - с сочувствием, но и с настороженностью, недоверием;

к иудеям - с большим сомнением;

к традиционалистам - с сожалением;

к либералам - с симпатией и уважением:

к гениям - с симпатией, но и с иронией;

к космополитам - с удивлением;

к интернационалистам - с неприязнью;

к обывателям - с брезгливостью и презрением;

к антисемитам - с активным протестом.
 

На восток от Старого Иерусалима, расположенного на плоской горе, сразу за крепостной стеной - неширокая, с пологими склонами, долина Кедрон. По всей своей довольно большой протяженности долина эта - многотысячелетнее кладбище. Могилы и гробницы разных времен и народов веками наслаивались друг на друга. Считается, что это - старейшее в мире кладбище, захоронения на котором делаются до сих пор. Правда, очень редко. И быть похороненным здесь - большая честь и привилегия. Дело в том, что это место связано с библейским пророчеством Страшного Суда. И иудеи, и христиане, и мусульмане верят, что именно здесь прозвучит грозная труба Архангела, при звуках которой разверзнутся могилы, и поднимутся из них все люди, когда-либо жившие на земле, и предстанут перед Судом Божьим. Поперек Кедронской долины протянется проволока, трос, веревка, на одном конце которой, у Храма Скалы, будет сидеть Магомет, на другом, на противоположном склоне, на Масличной Горе - Иисус. И все люди пойдут по этой проволоке. Праведники - пройдут-таки по ней в Вечность. Грешники - попадают вниз, в Кедрон, и погибнут... Народа на Страшном Суде ожидается много - сколько людей жило на свете во все времена! Поэтому быть похороненным в Кедронской долине - большая привилегия - не придется стоять в очереди.

На противоположной стороне Кедронской долины - Масличная гора. Эта гора - самая высокая точка в окрестности, и с нее открывается очень красивая панорама Старого города. На горе много оливковых деревьев, и когда-то здесь были прессы-давильни, на которых выжимали оливковое масло - отсюда и название.

Вся Масличная гора (и все соседние) сплошь покрыта храмами, могилами и прочими святыми местами.

Здесь - древнейшие еврейские захоронения. Здесь могилы еврейских пророков, самых знаменитых раввинов и просветителей. Здесь же захоронены останки 48 защитников Еврейского квартала, павших во время войны за Независимость и растерзанных арабами, и солдаты-израильтяне, погибшие в войну Судного дня...

Здесь, на этой горе, царь Соломон воздвиг языческие капища для своих бесчисленных языческих жен и наложниц. В молодости - большой жизнелюб, Соломон состарился, и что еще оставалось делать его 700 женам и 300 наложницам, как не молиться?..

Здесь - Гефсиманский сад, где происходили события, непосредственно предшествовавшие распятию Христа. Сюда он приходил молиться и отдыхать. В нижней части сада - 8 древних олив, чей возраст больше 2 тысяч лет. И может, именно под ними отдыхал Иисус. Здесь же небольшая пещерка, в которой был найден плоский камень с высеченным на нем на арамейском языке (именно на этом языке говорил Иисус) текстом первой молитвы, которой он научил своих учеников молиться Богу - "Патер ностер" ("Отче наш"). Здесь же камень, на котором сидел Иисус, когда Иуда пришел облобызать его, указав тем самым римским солдатам, тут же взявшим Христа под стражу. Здесь, уже после распятия, смерти и воскрешения, Иисус еще раз говорил со своими учениками, давая им последние наставления. (Какие, кстати? Никто никогда так и не смог установить, чему учил Иисус своих учеников, не публику, а именно - учеников, на что наставлял. Об этом ни в Новом Завете, ни в последующих источниках - ни слова. Почему?) Отсюда же был вознесен на небо.

Здесь - самая, говорят, красивая церковь Иерусалима - русская православная церковь святой Марии Магдалины, построенная в 1888 году на личные средства (я не совсем понимаю, что имеется в виду) императора Александра III в память его матери Марии Александровны - небольшая, типично московской архитектуры, действительно, очень красивая, из местного камня, чуть-чуть желтовато-кремовая, почти белая, увенчанная семью золотыми куполами-луковицами - чем не семисвечник? Внутри - мрамор, позолота, иконы кисти Верещагина.
 

Кстати, о русских. (А то - все евреи, да арабы...) На удивление, я обнаружил в Иерусалиме и вокруг довольно много следов присутствия русских. (Я имею в виду не русских евреев, и не советских людей, а именно - русских, так сказать, русских русских.)

Оказалось, что в 19 веке русские часто приезжали в Иерусалим поклониться Святым местам. Было построено несколько церквей, монастырей, русское подворье с гостиницей и всякими службами. А в 20-е годы уже этого века русские были здесь самой многочисленной группой паломников, десятки тысяч - когда рушилось все привычное, люди, естественно, потянулись не только в Париж, но и сюда, к истокам Веры, постараться осмыслить, понять, что же, на самом деле, происходит на белом свете...

Надо оговорить, фактически, Русских Православных Церквей, представленных в Иерусалиме, не одна, а две, в просторечии именуемых "Красной" и "Белой". "Красная" подчиняется Московской Патриархии и, как считают, надо полагать, не без основания, является "ручонкой Кремля".

"Белая" Московской Патриархии не подчиняется и во всех смыслах является - белой. Москва упорно притязает на эту "Белую" Церковь и всю ее недвижимость, ставит это условием эмиграции евреев из Союза. Израиль пока категорически отказывается, настаивая на безоговорочной и безусловной эмиграции советских евреев. Дай-то Бог!

В "Красную" церковь, расположенную в Русском Подворье (на самом деле, розовато-кремовую, с салатными куполами), мы не пошли - ну их. Но пошли в "Белую" - церковь святой Марии Магдалины. Красивая сама, расположена она очень живописно - в купах деревьев, посередине западного склона Масличной горы, прямо напротив Старого города.

При церкви, обнесенный невысокой каменной стеной, покойный тенистый парк, всякие службы, в которых, кроме церковных иерархов, живут около 40 монахинь - в основном, пожилые и старые женщины. Молодежи нет совсем, по крайней мере, мы не видели. В массе, монахини - русские, но попадались и свободно говорящие по-русски арабки. Некоторые из этих русских старух своими тонкими, просветленными, с проступающей породой, лицами, манерой держаться и говорить, своим прекрасным чистым, но совершенно несовременным русским языком (между собой они говорили только по-русски), напомнили мне мою бабушку.

Кто эти женщины? Какая судьба занесла их сюда?.. Как они тут живут одни посреди этого бедлама? Смотрел я на них, и было мне их как-то очень жалко. Поэтому, когда они, довольно бойко, принялись потрошить мой бумажник, я не очень сопротивлялся. А Диночка снисходительно на все это смотрела.

Позже я случайно узнал, что все православные монастыри в Израиле - "своекоштные", т.е. пропитание монахов - их собственная забота, монастыри их не кормят. С 1986 года жалование монахов - 20 долларов в месяц.
 

Про этническое разнообразие евреев в Израиле, порождающее несчетное количество проблем, трудностей, конфликтов, противоречий, я уже написал. Но, очень усложняя жизнь, это разнообразие не является угрозой существованию Израиля.

Тем не менее, как мне показалось, Израиль - в большой опасности. И дело, в данном случае, не в арабах. Если непримиримость арабов представляет смертельную опасность для Израиля извне, то внутри Израиля не меньшую опасность, как мне показалось, представляют сами евреи.

Почти два тысячелетия жизни в диаспоре (рассеянии, галуте) не прошли бесследно для еврейского национального характера, еврейской ментальности. Появился, выработался, сложился целый комплекс особенностей, качеств, отношений, установок, ценностей, стереотипов поведения, который, в конечном счете, и позволил евреям выжить на протяжении 19 веков, пройти все круги диаспоры, включая и самый страшный - Холокост (Катастрофу). И не просто выжить, но, вопреки всему, сохранить себя как нацию. Вся эта совокупность черт, качеств и установок, продиктованная диаспорой, сложилась в психологию еврея в диаспоре, в ментальности еврея-галутника.

Один из аспектов этой ментальности, существенный сейчас для моего изложения, выражен в строках (понятия не имею, кто их написал):

Мы повсюду - не совсем чужие,

Мы повсюду - не совсем свои...

И мне кажется, напрасно сейчас некоторые адепты сионизма рьяно настаивают на том, что ВСЕ евреи должны ехать в Израиль. И речь идет не только о выходцах из Союза, которым как бы безразлично, куда ехать (что неправда), да и вообще, кто их спрашивает, что они про это понимают? - но о ВСЕХ евреях мира, особенно - американских, которые, приехав в Израиль, конечно же, привезут с собой свои деньги, мозги, таланты. И вот тут-то Израиль и станет мощным, богатым, непобедимым государством!

Все как раз наоборот! Случись такое, Израиль немедленно захлебнется в ментальности галута, уровень которой в стране и сейчас уже - на критической черте. (Думаю, что именно отсюда, из ментальности галута, но, так сказать, с отрицательным знаком - и все издержки оголтелого сионизма. Полегче бы, а?)

Парадокс заключается в том, что именно эта ментальность галутника, именно эта его отстраненность и обособленность, спасшая евреев в диаспоре, для Израиля смертельно опасна. Приехав в Израиль, еврей-галутник живет в нем не как в своей стране и своей культуре, а - как привык жить в диаспоре - иначе не умеет.

Хорошо, если это проблема только одного, приехавшего поколения. Но выработанная веками ментальность - вещь необычайно стойкая, и будет прорываться рецидивами у сабр и через несколько поколений.

В Израиле можно жить, только давая больше, чем берешь. Человек же советского происхождения (про других не знаю), в массе своей, так не умеет, не привык. И все норовит наоборот.
 

У всякой Сциллы - своя Харибда. Если с одной стороны существованию Израиля угрожает ментальность еврея-галутника, то про угрозу с другой стороны с горечью поведал профессор Иерусалимского университета, старый, всякое повидавший и переживший, очень интеллигентного вида еврей: - 19 веков галута евреи обеспечивали себя сами, никогда ни от кого материально не зависели и даже содержали все необходимые социальные институты. Сейчас же Израиль материально зависит от Америки. И это трагедия, так как порождает у молодежи ментальность паразитизма.
 

Если Старый Иерусалим, все внутри его и вокруг, воплощает собой Историю, принадлежит Истории и в этом смысле всему человечеству, то Западный Иерусалим является воплощением современного Израиля.

На каменистых склонах огромных холмов, иногда довольно высоких, на живописных террасах и в низинах между холмами - правительственные здания, учреждения, парки, современные жилые массивы. Широкие, плавные улицы и магистрали. Купы деревьев. Очень красивый светло-кремовый камень домов. На самых вершинах - всевозможные достопримечательности. Распланировано и построено все - широко, с почти американским размахом, с отличным вкусом и чувством меры. Я бы им "пятерку" поставил за это строительство - такое сильное ощущение простора, гармонии и красоты.

Кнесет, израильский Парламент. Заметное издали, плоскокрышее современное здание, а ля Акрополь, впечатляющее элегантностью, простотой, стройностью и легкостью форм. Вокруг Кнесета - парк. Перед ним - пятиметровая бронзовая Менора, подаренная Израилю английским правительством.

(С непринужденностью, непосредственностью и простодушием истинного техасца, я вкатил на нашей машине чуть ли не в самый Кнесет, и был немедленно оттуда выдворен израильской безопасностью, погрозившей нам пальчиком.)

Израильский Национальный Музей. Не Лувр и не Эрмитаж, конечно. Но, как утверждают израильтяне, самый большой музей между Римом и Токио. Музею всего 20 лет. Коллекция состоит, в основном, из частных пожертвований и даров. Понемногу, но есть все. Отличные отделы древности и этнографии. Есть в нем и египетские саркофаги и мумии, и оружие и утварь американских индейцев, и японский фарфор. Очень большой раздел, посвященный еврейской культуре. В залах живописи, среди прочего - Рембрандт, Ренуар, Ван Гог, Модильяни, Пикассо, Шагал и даже несколько пейзажей Левитана. Музей, оставляющий удивительно приятное впечатление. Снаружи, на террасах вокруг музея, его часть - "Сад Скульптур" - Роден, Майоль, Матисс, Архипенко, Генри Мур. Чуть поодаль, почти целиком под землей - Храм Книги, в котором хранятся древнейшие рукописи - подлинный свиток книги пророка Исайи и те самые "Кумранские рукописи" или "Свитки Мертвого моря". Увенчан Храм Книги белоснежным куполом очень необычной формы, напоминающим верхнюю часть кувшина, в котором и были найдены свитки. Рядом с белоснежным куполом, символизирующим Сынов Света - черный базальтовый параллелепипед стены, символизирующий Сынов Тьмы. И эта, очень контрастная, резкая комбинация форм и цвета, символизирующая извечное противостояние Света и Тьмы, Добра и Зла, является произведением искусства сама по себе.

Гора Герцля. Очень красиво разбитый мемориальный парк, посвященный основателю сионизма Теодору Герцлю. На вершине горы - его могила. Рядом - могилы других национальных лидеров, среди которых - Эшколь, Голда Меир. На склонах - большое военное кладбище.

Мемориал Кеннеди. Очень необычной формы, модернистское сооружение, воздвигнутое в 1966 году на средства американских евреев в память Джона Кеннеди, к которому евреи относились с большим почтением и симпатией. Сооружение, имеющее форму усеченного конуса с широкой основой и вогнутой ребристой боковой поверхностью, изображает срубленное дерево - символ трагической гибели Кеннеди. Внутри - Вечный Огонь и бюст президента.

Яд ва-Шем. Мемориал, посвященный Катастрофе еврейского народа, шести миллионам погибших и уничтоженных евреев...
 

Вообще-то, геноцид, уничтожение людей по расовому, национальному или религиозному признаку - явление, не такое уж редкое в человеческой истории. И не только когда-то там, в туманном прошлом, но и сегодня... Миллион армян, вырезанных турками всего 75 лет назад... Крымские татары, чеченцы, ингуши - 40 лет назад... Миллион камбоджийцев, уничтоженных Красными кхмерами совсем недавно - лет 20 тому... Но эти трагедии так и остались, так сказать, местным событием - кто сейчас знает и помнит про них, кроме выживших жертв и, может быть, палачей?

Катастрофа же еврейского народа, унесшая 6 миллионов человеческих жизней, явившаяся кульминацией, апофеозом практического антисемитизма - трагедия общечеловеческая. По двум причинам.

Во-первых, кто в мире знает про каких-то там армян, и что они там не поделили с какими-то там турками? Или про живущих где-то на самом краю света каких-то там камбоджийцев? Или про крымских татар? А евреев знают все. И про антисемитизм понятно во всем мире.

А во-вторых, хоть и ко всему привык современный человек, и ничем его сегодня не прошибешь, не поразишь, но 6 миллионов... - это, все-таки, немного того, через край...
 

Мы подъехали к Яд ва-Шему. Кусок очень высокой бетонной стены с огромными, плотно закрывающими проем, воротами. И первая, внезапно накатившая дрожь - абстрактный рисунок черного металлического узора ворот на просвет - легко узнаваемый по черно-белым кадрам кинохроники, узор вполне конкретных ворот Освенцима. Майданека, Бухенвальда...

Мемориальный комплекс Яд ва-Шем объединяет в себе Институт, изучающий весь круг вопросов, связанных с Катастрофой, и Музей памяти ее жертв. Разбросаны здания Мемориала по склонам холма, между зданиями аллеи и площадки, на которых памятники, монументы, обелиски...

...Почти от самого входа в Мемориал тянется довольно длинная Аллея Праведников Народов Мира - ряды и ряды маленьких дощечек "с именами гоев, рисковавших своей жизнью (а иногда и пожертвовавших ею) для спасения евреев - люди из всех стран Европы. Но ни одной дощечки с именами людей из Союза мы не нашли. Может, и есть, но мы не видели...

...Исторический Музей, в экспозициях которого - все этапы Катастрофы, от прихода к власти Гитлера и первых нацистских погромов до газовых камер и печек лагерей смерти. В маленьких залах и переходах - бесчисленные небольшие экраны безжалостно хлещут потрясенных посетителей постоянно меняющимися слайдами страшных документальных фотографий тех лет. И хоть и видел ты уже многое, невозможно остаться безучастным зрителем...

...Зал Памяти - прямоугольное здание, мрачное внутри, со стенами из больших валунов, с невысоким четырехскатным серым бетонным давящим шатром потолка, с маленьким квадратным отверстием в центре, откуда дневной свет падает на темно-серый мозаичный пол с высеченными золотыми буквами названиями 22-х самых больших нацистских лагерей смерти. В центре - Вечный Огонь в очень необычной, резкой формы металлическом светильнике - с рваными, устремленными вверх, к свету потолочного проема, краями - застывший крик ужаса, боли, отчаяния... Выть хочется от этой жути и безысходности... Или биться головой о булыжную стену...

Еще только подъезжая к Яд ва-Шему, я подумал, что перед его создателями стояла неразрешимая, невозможная задача - как передать эту цифру - 6 миллионов, количество недоступное человеческому воображению, пониманию?

Дважды в своей жизни я был потрясен именно зрительно воспринимаемым количеством погибших: на Пискаревском кладбище в Ленинграде - бесконечные ряды, ряды, ряды могил... (Но там все мое впечатление было отравлено, испохаблено стоящей там кошмарной каменной теткой-родиной - действительно много общего у красного и коричневого, и по части гигантомании коммунисты не уступят фашистам - от собственной, что ли, духовной немощи, ничтожности?)

И огромное военное кладбище под Сан Диего в Калифорнии - мили невысоких пологих холмов, сплошь покрытых одинаковыми белыми столбиками-обелисками - могилы американцев, погибших в Перл Харборе, на Филлипинах, в Японии, Корее, Вьетнаме. И там, и там - сотни тысяч могил.

Но ШЕСТЬ МИЛЛИОНОВ!!!

- Нет, - подумал я, - это передать невозможно...

...Зал Имен. Длинный, полутемный зал, вдоль которого протянут шнур, отделяющий проход для посетителей от стоящих поперек зала десятков стеллажей с подсвеченными корешками толстых книг большого формата - восстановлено больше 3-х миллионов имен погибших и уничтоженных евреев, и в книгах - имена этих людей, их фотографии, биографические данные. И количество этих книг ошеломляет...

... Между Музеем и Залом Памяти, на краю обрыва - Монумент Жертвам Лагерей Смерти - как бы кусок ограждения лагеря из колючей проволоки с распростертыми, распятыми на ней телами, фигурами людей, даже не фигурами, а исхудавшими до символики, почти скелетами...

В Мемориале - много других зданий, залов, монументов, обелисков. Я упомянул произведшие на нас наиболее сильное впечатление, потрясшие нас...
 

Мы покидали Иерусалим сразу после Яд ва-Шема, подавленные, с очень тяжелым чувством. И почти до самого Тель-Авива молчали. Говорить не хотелось.
 

7.

Как невозможно, говоря об Израиле, не сказать про евреев и их проблемы, так же невозможно, говоря о евреях, обойти молчанием антисемитизм. Особенно - после Яд ва-Шема.

Я не знаю историографию антисемитизма. Понятия не имею, где, когда и почему он возник. Кто появился раньше - семит или антисемит (курица или яйцо, орел или решка)?

Скажем, термин "полезные евреи" придуман не нацистскими юдофобами и не Союзом русского народа. И даже не испанской инквизицией, а гораздо раньше... С другой стороны, притча о полезном плюще - еще древнее...
 

Ведя машину из Иерусалима в Тель-Авив, я стал припоминать, как проявился антисемитизм в мировой литературе. И был очень разочарован: кроме шекспировского Шейлока, алчного и жестокого ростовщика, посягнувшего если не на душу, то хоть на плоть христианскую, да гоголевских корчмарей, спаивавших и растлевавших простодушные украинский и русский народы, ничего особенно примечательного не вспомнил. Так, по мелочи - нет-нет да и проскользнут на заднем плане, во мраке, какие-то неясные, смутные тени, вызывающие содрогание, омерзение, ужас и вполне естественное здоровое желание взяться за топор...

У одного великого писателя - записи в дневнике, у другого - в письмах, третий фразу обронил. Все - как-то не то...

Очень я огорчился. Мировая литература, а такую тему, ТАКУЮ тему - обошла, умолчала, не отразила. Не считать же, в самом деле, Шевцова или Кочетова за литературу.

А ведь есть же антисемитизм! И еще какой! И неспроста ведь, наверное. Дыма-то без огня не бывает. Люди же зря не скажут... И припомнил я несколько анекдотов - что, как не анекдот, лучше всего передает умонастроение, дух народный? Вот один из них, простенький и банальный:

"Новый лозунг: "Спасай Россию! Бей жидов и почтальонов!". И все спрашивают: "А почтальонов-то за что?" Но никто не спрашивает, за что - жидов".

Не удовлетворимся самоочевидностью необходимости битья жидов и все-таки спросим - за что? Чем так провинились евреи перед всем белым светом, что они такого ужасного натворили?

Христа распяли? Но евреи, как мы знаем, этого не делали.

Пили кровь христианских младенцев?.. Но и это оказалось чушью.

Живя в разных странах, среди разных народов, в массе своей оставались евреями, верными своему Богу, своей религии, своей культуре, традиции, не ассимилировались, что бы с ними ни делали?.. Что же тут плохого? Уважать их можно за это.

Денежки копили, кровососы и мироеды проклятые, и составляли огромные капиталы, торгуя и давая деньги в рост, обирая несчастных и простодушных гоев?

Во-первых, ни к чему другому евреев, как правило, нигде и не допускали - ни к земле, ни к ремеслам, ни к политике, ни к науке, ни к искусствам. И были они низведены везде до положения париев, повсюду отвергнутые, везде презираемые. Или живущие в резервациях, гетто, или гонимые... И не было у евреев ни армии, ни оружия. (В этом, кстати, сказался традициозный пацифизм евреев. Пацифизм по убеждению, по духу. Проявлявшийся в истории многократно. Проявившийся, в частности, и в том потрясающем умы смирении, с которым евреи, в массе, шли в газовые камеры. А ведь знали, что идут на смерть!.. Пацифизм, никем никогда не понятый, не осмысленный, никогда никем по достоинству не оцененный. Зато ставший объектом шуток, насмешек, презрения. И все к нему привыкли. И все очень удивились, когда Израиль взялся за оружие и, несколько раз подряд разгромив многократно превосходящих по численности арабов, показал, что умеет им пользоваться - надо же! Евреи, а как сражаются!..) Не было у евреев ни армии, ни оружия. И единственное, что могло дать (и давало!) минимальную защиту - деньги. И на протяжении веков именно деньги были единственным залогом относительной безопасности евреев. Не очень надежным, но - ЕДИНСТВЕННЫМ. От их наличия очень часто зависело существование евреев. Что же удивительного, что ориентированность на деньги стала неотъемлемой частью еврейской ментальности - естественное стремление выжить, инстинкт самосохранения.

Во-вторых, как только проклятый, презираемый и ненавистный жид-меняла, еврей-ростовщик бывал изгнан, его место сразу заступал свой, родной, посконный мироед и кровосос, и почем на самом деле фунт лиха, публика узнавала только теперь. И хозяйство быстро приходило в упадок, стагнацию. И звали еврея обратно. И дела быстро выправлялись. Не верите? Почитайте историю. Да не про то, кто на троне сидел и чьи классовые интересы выражал. А про то, кто хозяйство в разных странах помогал налаживать и организовывать. Почитайте историю, для того она, черт возьми, и существует. И вся современная мировая экономика, торговля, банковская система, без которых немыслим, дня не проживет сегодняшний мир, возможны оказались только на принципах и законах, открытых и практически разработанных евреями еще в Средние века. И не придуманных или навязанных евреями, а именно - открытых. Даже марксизм-ленинизм признал объективность этих законов.

В-третьих, очень здесь настораживает сентиментальное отношение к наивности и простодушию гоев - этакий опоэтизированный Иванушка-дурачок, сидящий на печке, беспомощный и беззащитный. А коварные евреи этим пользуются. Вот, погодите, слезет с печки - он себя еще покажет! (Знаем - слезал, показывал...) Какой-то дремучий комплекс неполноценности, прикрывающий умственную и душевную недостаточность, леность... Или - что и похуже?

Вспомним, например, еще одну кошмарную каменную тетку, стоящую на Мамаевом Кургане, размахивающую мечом, зовущую кого-то позади - защищаться надо, враг идет!.. Но не бабье это дело - мечом махать, от большой беды, разве... И не на границе тетка стоит, а на Волге, посередине России. Мужики-то где? На печках? Или попрятались?.. Чему-то не тому памятник получается...

Или другой сюжет, очень сейчас популярный среди нынешних радетелей за Россию: сидел себе Великий русский народ (на печке, натурально) и ничего такого и в мыслях не держал, а прокрались коварные евреи, да латыши всякие, да венгры, и изнасиловали Россию, учинили ей Великую Октябрьскую Социалистическую Революцию. И простодушный Великий русский народ, подученный хитрыми евреями, даже с печки слез по такому случаю и, ничего не поняв, ни в чем не разобравшись, тоже поучаствовал... Да что он, в самом деле, слабоумный, что ли? Ощущая и осознавая себя русским, считаю унизительным, непристойным и оскорбительным для русского национального самосознания искать виноватых и ответственных за грехи и ошибки русского народа на стороне.
 

Почти две тысячи лет евреев преследовали, изгоняли, истребляли. За что? Какой-то застарелый комплекс вины, никто уже и не помнит, какой...

Вины?.. Чьей?..

Может быть, все - как раз наоборот?

Застарелый комплекс вины ПЕРЕД евреями? Вины, не разрешившейся покаянием, выродившейся по этой причине во что-то уже совершенно параноидальное, в манию преследования, в "кровавых мальчиков в галазах" - в образы отвратительных, но вездесущих и всемогущих, коварных и безжалостных ростовщиков, этих беспощадных мстителей всему нееврейскому миру за кровь и унижения евреев прошлого? Откуда это параиоидальное ощущение незримых щупалец, заговора? Ощущение беззащитности и беспомощности, страха перед ними, оборачивающееся уже звериной ненавистью, прорывающееся из каких-то темных глубин истерическим стремлением убить, уничтожить?

Нет, не складывается и так.

"Окончательное решение" еврейского вопроса было сформулировано в нацистской Германии. И должно было бы предполагать какую-то уже совершенно из ряда вон выходящую вину немцев перед евреями. Но не было у немцев такой грандиозной, умопомрачительной вины. Наоборот, именно в Германии, по их же собственным свидетельствам, евреям жилось легче и свободнее, чем где бы то ни было. Такое, скорее, могло случиться в Испании, где в свое время испанская инквизиция при, так сказать, широкой поддержке публики, довольно круто обошлась с собственными евреями. Но, много позже, Франко прятал испанских евреев (и не только испанских), хоть и в тюрьмах, но прятал, не отдавал Гитлеру, как тот ни настаивал. И выжили, ведь, спаслись.

Нет, и не в параноидальном комплексе вины перед евреями дело. Так в чем же?..
 

В современном мире существует, кроме евреев, еще один народ, находящийся в формально сходной ситуации - живущий в диаспоре. Цыгане. Но живя в какой-то стране, не признаваемые основным населением за равных, цыгане ни на что, в общем, и не претендуют - крутят хвосты своим лошадям, бренчат на своих гитарах, рожают своих чумазых цыганят, немного поворовывают и вполне довольствуются своим положением: немного - изгои, немного - забавное развлечение, немного - мальчики для битья.

Евреи же относятся к навязываемому им во многих странах положению граждан второго сорта по-разному.

Часть игнорирует, не замечая (или стараясь не замечать) установленных ограничений...

Часть смиренно принимает. И появляется поэзия и романтика гетто...

Часть отвергает. И безраздельно уходит в синагогу, иудаизм. И находит там для себя целый мир, где все - только для евреев, только для избранных...

Часть отвергает. И пытается переделать этот мир, так несправедливо к ним относящийся. И идет на баррикады, в социалисты, в коммунисты...

Часть отвергает. И старается избавиться от своего про-клятья, от своего еврейства...

Часть отвергает. Но отвергает и весь этот мир, не при-нявший их. И устремляется в Палестину. Или Израиль.

Часть отвергает. И упорно претендует! И, часто оказыва-ясь одаренными, предприимчивыми, талантливыми, эти люди претендуют на довольно высокие социальные пози-ции в обществе - это же кого угодно может взбесить!

А кого это, собственно, может взбесить? Только того, кто интуитивно чувствует или даже осознает свою ущербность в сравнении с этими людьми, того, кто не может конкурировать с ними за эти самые социальные позиции, за кусок "общественного пирога", к которому они примеряются сами. Или уже ухватили.
 

Я не буду настаивать на абсолютной правильности своих соображений, но хочу предложить такое объяснение антисемитизма.

Предпосылку для появления антисемитизма создал Господь Бог, назвав евреев своим избранным народом.

(В данный момент совершенно несущественно - сделал ли это Бог на самом деле. Как и несущественно сейчас - есть ли вообще Бог. Как говорится, важны не вещи сами по себе, а то, как мы их воспринимаем. Принимая идею Бога и Библию, довольно много людей по всему миру, в первую очередь - сами евреи, относятся к этому всерьез. Я тоже. Более того, и в истории, и в современности я постоянно нахожу тому подтверждения.)

Но, назвав евреев своим избранным народом, тем самым возложив на них какую-то особую, одному Ему известную миссию, Бог создал только предпосылку для антисемитизма. Антисемитизм создали сами люди. И евреи, и неевреи.

Принимая или не принимая идею избранности евреев, люди (и евреи, и неевреи) интерпретировали, толковали, понимали, трактовали ее, кому как взбредет, в меру своего убогого человеческого разумения, своих ограниченных человеческих возможностей, своего мерзкого человеческого характера - т.е. с примесью и глупости, и корысти, и тщеславия, и зависти, и просто невежества и предрассудков. И в широком веере различных существующих отношений к избранности евреев (а стало быть, и к самим евреям) несколько лепестков складываются в антисемитизм.

Со стороны евреев - толкованием избранности как пре-восходства, суперменства и непониманием или неприятием оборотной стороны этой избранности - неизбежной необходимости за нее платить. Кому больше дано, с того больше и спросится. И ничего не бывает задаром. А платит за все человек всегда собой, своими страданиями. (Говорится же, что человек рожден для страданий, а желанной альтернативой земного существования всегда были покой и райское блаженство, т.е. отсутствие страданий.)

Со стороны неевреев - ущемленными амбициями, ощущением неполноценности, завистью, поиском виноватых и ответственных за собственные неуспехи и неудачи на стороне и, опять же, непониманием оборотной стороны избранности евреев.
 

Чтобы рассеять оставшиеся сомнения в участии САМИХ ЕВРЕЕВ в порождении антисемитизма, приведу одну любопытную деталь: в культурах, не знавших или не призна-вавших Библию (и потому - неосведомленных об избранности евреев), таких как индуизм или буддизм, антисемитизм вообще не существовал, а отношение к евреям не выходило за рамки обычной настороженности и недоверия к чужакам. И об избранности евреев эти культуры узнавали не от признаваемых ими богов, а от самих евреев. И появление или непоявдение антисемитизма могло зависеть только от формы, в которой эта идея преподносилась и реализовывалась. Неправда ли?
 

Подавляющее большинство евреев разделяет идею избранности своего народа, своей особости, своего отличия. (Пожалуй, только евреи-космополиты да евреи-интернационалисты, по моей типологии, с этим не согласны.) И тут проявляется странное противоречие в мироощущении самих евреев: осознавая себя не такими как все, евреи, в массе, очень огорчаются, когда замечают, что кто-то другой относится к ним не как ко всем остальным. И всегда склонны видеть в этом проявление антисемитизма. Понятно, почему это происходит - слишком много евреи хлебнули. Понятно, но автоматически не означает, что всегда - правильно.

Не имеет решительно никакого отношения к антисемитизму (хотя и существует тенденция валить все в эту зловонную кучу) и то, что кому-то могут не нравиться какие-то черты еврейского национального характера, как и любого другого (конечно, все люди - разные, но, до известной степени, такое обобщение правомерно). Меня, к примеру, раздражает высокомерие англичан, заносчивость французов, вульгарность итальянцев. И что?.. Что в этом ненормального?.. Еще больше меня раздражают некоторые черты русского национального характера - душевная леность, отупение, безразличие к своей собственной судьбе, решительная неспособность практически сделать что-нибудь полезное (даже для самих себя) и этакое бесшабашное бравирование этим, то самое психологическое "сидение на печке" (или диване), обломовщина, непротивление злу не только вокруг, но и в самих себе, расчет на "авось" - ставшие национальной философией русских, чертами русского национального характера. Не случайно же русские националисты говорят, в первую очередь, о ДУХОВНОМ ВОЗРОЖДЕНИИ русских... (Подчеркиваю: я говорю о русских чертах, не о советских.) Меня все это раздражает в русских (и в самом себе), но не делает меня русофобом.

И никто НЕ ОБЯЗАН любить евреев. Как никто не обязан любить русских.

И вызов какого-нибудь еврея в ОБХСС так же не обязательно является проявлением советского государственно-го антисемитизма.
 

Или таки Господь и это предусмотрел? И хорошо зная сволочную натуру человека, им же самим и сотворенного, сделал антисемитизм постоянным испытанием своим избранникам, неизбежным условием их избранности, платой за нее?..

Впрочем, это и не важно. Важно, что антисемитизм так или иначе вытекает из избранности евреев Богом.

И именно это - избранность евреев Богом, моим Богом - является первой причиной моего небезразличного к ним отношения.
 

Я хорошо понимаю, что существует разница между двумя народами, если национальным музыкальным инструментом одного стала скрипка, другого - балалайка.
 

Вторая причина моего небезразличного отношения к евреям, к Израилю - мне очень не нравится, когда всемером на одного. Так меня мать воспитала, что мои симпатии всегда на стороне слабого, на стороне того, кого обижают. А евреев обижали и обижают довольно часто. И они - всегда в меньшинстве. Как в меньшинстве - и Израиль.

А то, что и евреи, и Израиль, бывает, огрызаются, стараются не остаться в долгу, не меняет дела - это ответ, реакция. И реакция, по-моему, правильная - дать сдачи.
 

Между прочим, у антисемитизма есть еще одно нехорошее свойство: лежа на поверхности, бросаясь в глаза, он часто скрывает глубину происходящего, заслоняет собой совершенно иные явления и события.

Представим, к примеру, что Вольфганг Амадеус Моцарт был евреем. (Он вполне мог бы им быть - Божья искра гения могла выпасть не на австрийца, а на еврея.) И дуэт Моцарт - Сальери прозвучал бы совершенно иначе, приобрел бы совершенно иную окраску, за которой потерялась бы, осталась бы неувиденной, нераспознанной одна из величайших драм человеческого духа. И сколько таких драм и трагедий, замаскированных под антисемитизм, понятых, истолкованных как проявление антисемитизма, прошли незамеченными?

Или промахнулся-таки Господь? Окажись Моцарт евреем, его смерть могла бы создать комплекс вины перед евреями, сделать его, этот комплекс, неотъемлемой частью западной культуры. И история Европы (и мира) могла бы сложиться иначе - не произошел бы, скажем, Холокост. Впрочем, даже уничтожение шести миллионов не создало такого комплекса вины. Что могла сделать смерть одного человека, пусть даже и гения? И все же...

С другой стороны, случись Сальери быть евреем, Холокост мог произойти на пару столетий раньше...
 

Польский еврей, поэт Юлиан Тувим сказал лет 50 назад, что люди, по его представлению, делятся на антисемитов и антифашистов.

Сказано, по-моему, исчерпывающе точно! Действительно, появление фашизма почти всегда сопровождается - волной антисемитизма, погромов. Антисемитизм - одна из ипостасей любого фашизма. А расизм - его суть.

Следует, однако, сделать одно уточнение. Существует несколько понятий, определяющих отношение к своей стране, своей нации, своему народу, своей культуре: патриотизм, национализм, шовинизм, расизм. И не надо их смешивать.

Нет ничего плохого в патриотизме - человек любит свою страну, своп народ, свою культуру. Человек любит свою мать, и она для него - самая-самая!.. - что же тут ненормального?..

Нет ничего плохого и в национализме, кроме того, что он возникает всегда как следствие, ответная реакция на подавление, унижение, угрозу уничтожения какого-то народа, его культуры, языка, традиций. В условиях войны, например. Разве не естественно обострение национализма в Литве или в Эстонии, подавляемых и русскими, и советскими?.. Разве не естественно обострение национализма русских, пытающихся спасти русскую культуру, русскую, а не советскую?.. Разве не естественно обострение еврейского национализма в только что появившемся еврейском государстве, к тому же отчаянно противостоящем постоянной угрозе со стороны арабов?.. Разве не естественно обострение национализма палестинцев, борющихся за сохранение себя как нации?..

Хуже обстоит дело с шовинизмом, объявляющим превосходство СВОЕГО в сочетании с презрением к ЧУЖОМУ. Любовь к своему народу, своей стране, своей культуре не предполагает автоматически презрения ко всем остальным. И то, что для человека его жена - самая лучшая, не означает, что все остальные женщины не достойны уважения и любви.

И уж совсем плохо с расизмом, не просто, как шовинизм, провозгашающим превосходство и единственную правиль-ность СВОЕГО, и не просто попирающим чужое достоинство, но и стремящимся подавить, растоптать, уничтожить это ЧУЖОЕ.

И в этом отношении национализм противоположен расизму, хотя их очень часто путают. Национализм всегда направлен на выживание, расизм - на подавление. Этот разворот на 180 градусов, это перерождение качества в свою противоположность происходит почти незаметно в тот момент, когда националистом становится обыватель, лавочник, привносящий в национализм свои неистребимые комплексы неполноценности. Именно из этих комплексов произрастают все и всякие Сверхчеловеки. Вот вам и фашизм!

И первыми жертвами фашизма обычно становятся евреи. И это - третья причина моего небезразличного отношения к евреям. Очень уж я не люблю любого цвета фашистов, этих обывателей-националистов. Особенно когда они вылезают на улицу, начинают маршировать и организовывать жизнь вокруг по своему готтентотскому разумению.
 

Существуют две группы населения, среди которых фашизм рекрутирует своих сторонников и последователей, своих адептов и функционеров.

Первая - так называемые "потертые воротнички", т.е. несостоявшиеся "белые воротнички". Несостоявшиеся по причине своей бездарности, посредственности, заурядности, но одержимые гипертрофированными личными амбициями. И еще - обычной, вульгарной завистью, этой "скорбью по благополучию ближнего". Неспособные понять или признать, что причина их неуспехов - в них самих, они ищут виноватых и ответственных за свои неудачи вокруг. И, конечно же, быстро находят - виноваты евреи!.. Эти становятся "идеологами" фашизма.

Вторая - обыватели, лавочники. Эти движимы совсем другими эмоциями. Срабатывает присущий обывателю комплекс неполноценности, потребность повысить свою личную значимость, с которой эти люди ощущают определенный непорядок. И проще всего это сделать, почувствовав свою приобщенность к... Неважно, к чему. К чему-нибудь грандиозному. И дающему силу, власть над соседом (особенно над тем, кто - не как все). И лестному, компенсирующему ощущение недостаточности. Отмечено было, что во всякие радикальные партии, особенно в те, которые - у власти (будь то фашистская, коммунистическая или какая еще), охотно идут люди с острым ощущением личной или социальной неполноценности. Если в данный момент на дворе популярны идеи националистические, обыватель воспринимает их в простой и понятной, единственно доступной ему форме - форме антисемитизма. Если на дворе модны идеи интернациональные, обыватель записывается в коммунисты. И теперь эти люди - уже не ТАКОЕ ЖЕ ГОВНО, а - Члены Коммунистической (или Нацистской) Партии, бля!.. Эти становятся "штурмовиками".
 

Прав оказался Солженицын, лет 20 назад предрекший обострение национализма по всему миру. А с обострением любого национализма до определенного предела, в его сферу оказывается вовлеченным и обыватель. И появляется местный фашизм.

Появился он и в Союзе. А с горбачевской "гласностью" - заявил о себе вслух.

Общество "Память" - идеологи. "Люберы" - штурмовики.

И в спертом воздухе советской действительности снова круто запахло необходимостью спасать Россию, а над почтальонами Советского Союза нависла зловещая тень.
 

Владимир Жаботинский сказал однажды, что, как и любой народ, евреи имеют право на своих преступников.

Прискорбно, но - правда. Так же прискорбно, но - тоже правда, что, как и любой народ, евреи имеют право и на своих фашистов.

Теоретически было понятно, что возможен и еврейский вариант фашизма, но я всегда затруднялся представить, как выглядит и звучит этот вариант практически, пока ко мне не попал некий Манифест, разосланный публике одним доброхотом.

Господи! До чего же все знакомо! До чего же, все-таки, банален, уныло-неоригинален фашиствующий обыватель. Даже еврейский...

Здесь - и избранная раса, очередные сверхчеловеки...

Здесь - и радения о чистоте этой избранной арий.., пардон, еврейской расы...

Здесь - и "Deutschland, Deutsch.., пардон, Eretz Israel - uber alles!.."

Здесь - и индульгенция, позволяющая пренебречь устаревшей, так называемой, западной моралью и делать все, что угодно, если это нужно, и на пользу Великой Герма..., пардон, Великому Израилю... (Как не вспомнить господина Полларда...)

Здесь - и первые наброски, увертюра к "окончательному решению" еврей.., пардон, арабского вопроса. А заодно - и христианского...

Здесь - и отлучение несогласных принять "Neue Ord-nung", конечно же, обязательный для неукоснительного исполнения (я насчитал в двухстраничном тексте 32 глагола MUST), и проклятия на головы непокорных...

Скучно,господа!

Все это уже было. Ничего, увы, нового не может придумать одуревший от собственного патриотизма лавочник, даже еврейский. Особенно - сидящий не в Израиле, а в Америке. Стало быть, еще более патриотичный.

Впрочем, я несправедлив. Есть и отличие. Своя еврейская специфика. Писал-то этот манифест еврей-галутник - сказалась традиционная ментальность. Нет (по крайней мере, пока) притязаний на мировое господство (или я пропустил, не заметил?). Наоборот, призыв к изоляции, призыв к созданию одного грандиозного местечка, гетто на территории Израиля.

И неожиданно, три упомянутые мной ранее девиза:

Все евреи - в Израиль!..

Все евреи - в синагогу!..

Все евреи - в местечко!..

- слились воедино и выплеснулись в Манифесте в терминах и категориях, доступных пониманию обывателя а кто еще на это клюнет?

Нравится?

Кто же сочинил этот Манифест? Кто эти люди?

Самый, может быть, известный из них - Меир Кахане. Базирующаяся в Нью-Йорке организация 'The Jewish Idea". И их последователи и единомышленники по всему свету. Ни сами эти люди, ни их идеи особой популярностью не пользуются ни в Израиле, ни за его пределами. И сами по себе, ни эти люди, ни их идеи не опасны. Их мало. Они на виду. Есть же в Америке фашисты со свастикой на рукаве. Почему не быть фашистам со Звездой Давида? Ну их. Кто их слушает...

И эти молодчики прекрасно понимают, что мало кто из нормальных евреев примет их писания, лозунги и директивы всерьез и последует им (разве только - совсем уж неудачники или авантюристы). Они на это не очень и рассчитывают. Их целью является совершенно другое. И вот в этом смысле они чрезвычайно опасны.

Такая подчеркнуто откровенная и циничная манифестация еврейского расизма не только не прибавит любви к евреям со стороны основного, нееврейского населения любой страны Америки ли, Франции, Союза (можно представить, как этот и подобные ему тексты используются в Союзе!), но и может раздуть всегда где-нибудь тлеющий антисемитизм, и даже спровоцировать погромы. Что же, люди, составляющие эти тексты, не понимают этого?..

Понимают! И еще как! И именно на это делают ставку, на это рассчитывают. Именно это является их целью - спровоцировать волну антисемитизма, чтобы хоть таким способом заставить евреев диаспоры иммигрировать в Израиль. Так сказать, простенько, но эффектно... И здесь проявляется еще одна характерная черта фашистов - легкость и щедрая готовность проливать чужую кровь (а хоть и еврейскую), оплачивать ею (ЧУЖОЙ кровью) свои идеи и действия. А потом, вызвав, спровоцировав волну антисемитизма, погромов, эти молодчики будут торжествующе вопить: "Ага! Мы же говорили! Мы же предупреждали!.. ". И будут строить себе на этом репутацию провидцев и мудрецов, национальных лидеров, делать свою карьеру. И вот это-то и есть самое главное! Неутоленное желание прославиться, жажда власти, бешеное честолюбие и другие патологические личные амбиции - ВОТ ЧТО ДВИЖЕТ ЭТИМИ И ЛЮБЫМИ ДРУГИМИ ИДЕОЛОГАМИ ФАШИЗМА. И еще - ненависть ко всему человечеству. И провозглашая себя сверхчеловеками, они апеллируют, в первую очередь и в основном, к тому самому подсознательному ощущению собственного ничтожества обывателя, лавочника, предлагают ему компенсацию - сознание выполнения Исторической Национальной Миссии...

Нравится?

Мне - нет. И я не вижу принципиальной разницы в том, где сидит фашиствующий обыватель - в мюнхенской ли пивной, в закусочной ли за Нарвской Заставой или в кошерном ресторанчике в Бруклине. Фашист есть фашист.

Но, к моему удивлению, для многих людей эта разница существует - говорят же: свое дерьмо пахнет меньше...